Сигирия. Слоновья угроза. Мания кассапы
Дороги
в «культурном треугольнике» не быстрые, средняя скорость любого
движения составляет от силы 50 км/ч в самую лучшую погоду. По вечерам,
после рабочего дня, здесь можно видеть типичную картину — вагоны до крыш
словно гроздьями увешаны усталыми клерками, и долог их путь домой, хотя
бы потому, что железнодорожные составы и пути не претерпели ни малейших
изменений со времен английского владычества. Как и прежде, здесь ходят
поезда на паровозной тяге, и большие кольца дыма там и сям мелькают за
окнами машины, когда рельсы проходят рядом с автодорогой.
Впрочем,
в самые последние годы за модернизацию транспортной системы взялись
китайцы, так что можно ожидать большого скачка. Появятся новые колеи, у
машин, наконец, найдется место для объезда бесконечного гужевого потока:
навьюченных буйволов, зебу, быков, прогулочных слонов, арендованных
туристами в питомниках… Дальновидные ланкийцы, правда, опасаются, как бы
страна вскоре не попала в экономическую кабалу к Поднебесной, а простые
люди пока просто воротят нос от китайских рабочих, которые завезли на
остров «варварский» обычай охотиться и поедать любую придорожную
живность, какая попадется в руки, — насекомых, змей… Сами жители
Шри-Ланки их никогда в пищу не употребляли. К тому же, все формы охоты
на буддийском острове запрещены.
Хорошее
отношение к животным имеет и обратную сторону. Каким бы анекдотическим
на наших широтах ни выглядело это заявление, но величайший бич крестьян в
этих краях — слоновья угроза. Когда в начале 1990-х охрана хоботных
была возведена в ранг национального приоритета, их жизнь в зоне этой
охраны стала цениться намного выше человеческой. Селян лишили права даже
палец поднять на слона — это чревато неподъемными штрафами. А что до
самозащиты, то тут им довольно лукаво разрешили пользоваться
единственным средством — специальными электрическими прутами. Но продают
их только дирекциям национальных парков за цену, местному населению,
как правило, недоступную.
Вот что рассказал староста одного села,
расположенного посреди Национального парка Миннерия. С месяц назад
одного местного жителя в сумерках затоптал слон. Сумерки здесь вообще
самое опасное время. Вечером за околицу из тамариндовых деревьев никто
не высовывается. А несчастный малый что-то замешкался. Или, может быть,
заснул, дежуря на противослоновом кордоне (с нескольких сторон каждого
селения в Миннерии на высоких деревьях строят специальные домики на
ветвях, и жители ночуют там по очереди, чтобы быстро оповестить соседей,
если покажется «противник»). О трагическом случае, как полагается,
сообщили властям. Началось расследование. И вот не успело оно дать
какие-либо результаты, как опять: компания из 3—4 самок, вероятно, учуяв
запах оставленного на ночь манго, разрушила кухню во дворе старухи.
Дочь хозяйки, спавшая на кухне, едва спаслась бегством. А совсем недавно
у старика-погонщика животные растоптали повозку — разлился бензин, вся
округа могла сгореть, вмес те с теми же слонами.
 «Чистый» индуизм исповедуют всего около 15% ланкийцев — в основном этнические тамилы. При этом остров ШриЛанка — место действия важнейших мифов этой религии. Так, в храме Сита-Амман, близ города Нувара-Элия, томилась в плену у царя демонов Раваны невеста Рамы, Сита |
Деревня, где разыгрались эти тропические страсти,
находится, заметьте, не в глуши, а в 20 километрах от туристической
Сигирии. Прежде чем попасть туда, мы преодолели почти всю незамысловатую
сеть автодорог Раджараты. Позади остались серые руины некогда
величественной Полоннарувы. Исчезли за поворотом дети, чистящие зубы в
широких каналах брошенной столицы, — дома-то у них воды подчас нет, а
здесь, в охранной зоне ЮНЕСКО, ее еще и фильтруют. Уплыл в яркое
солнечное марево знаменитый храмовый комплекс Галвихара, где каменный
ученик Будды, Ананда, вечно наблюдает, как его каменный Учитель вечно
переходит в нирвану. Ну а мы приближаемся к цели — скальной Сигирии,
бастиону и «альтернативной столице» главного злодея шри-ланкийской
истории — царя Кассапы.
Роковую роль в судьбе этого человека, чьим
именем на Шри-Ланке веками пугали детей, сыграл, кстати, тоже слон.
Дело было так. Жил в прекрасной Анурадхапуре в V столетии принц Кассапа.
Власть ему не светила, так как должна была перейти к его сводному
брату. Но Кассапа сверг своего отца и утопил его в озере, а лишенный
наследства брат едва успел бежать в Индию. Народ, конечно, не одобрил
вероломного поступка и начал роптать. Тогда, чтобы обезопасить себя,
Кассапа покинул древнюю столицу, повелев выстроить новую — вокруг
неприступной одинокой скалы высотой в 180 метров без единой козьей
тропы. Скала, как считалось, силуэтом напоминала лежащего льва (мне так
не показалось, но напомню, что подданные Шри-Ланки никогда не видели
живых львов). Во всяком случае, она получила имя Сингхарата — «львиная
земля», в европейской огласовке — Сигирия.
Обширные кварталы в
рекордные сроки выросли у ее подножия и немедленно наполнились жителями —
Кассапа желал, чтобы его город затмил славу всех предыдущих. Кроме
того, он старался заставить высшие силы забыть о его неблаговидном
деянии, повелев своим художникам создать на высоте 140 метров настоящее
чудо света. И они изобразили там небесных дев — апсар, среди которых нет
двух похожих, и ни одна не уступает другой в красоте. Полторы тысячи
лет парят они в облаках, и даже в XVIII веке трезвомыслящие голландцы и
англичане отказывались верить, что эти наскальные фрески — дело рук
человеческих.
Дворец занял узкое плато на вершине. Оттуда
терзаемый тревогой правитель каждый вечер вглядывался в горизонт на
северо-востоке: не ведет ли войска законный наследник престола? И
однажды тот, конечно, их привел. Царь спустился со своей Сигирии, велев
нескольким военачальникам оставаться наверху, следить за ходом битвы и в
случае нужды посылать подкрепления. Но боевой слон Кассапы набрел в
пылу битвы на болотце и, решив, как всякое разумное животное, обойти
его, повернул назад. «Генералы» же на вершине решили, что правитель
отступает, и велели войскам делать то же самое. Скоро вся рать
узурпатора побежала в беспорядке. Сам он погиб. Слава скальной столицы
на этом закончилась. Уже через несколько лет лишь несколько
монахов-отшельников жили в пещерах на ее склонах.
Но и сегодня
Сигирия — зрелище совершенно особого рода. Трудно представить себе, что
весь грандиозный комплекс был выстроен за 18 лет и почти тут же
заброшен, тогда как Анурадхапура с Полоннарувой создавались веками и
простояли века. Львиные лапы, которые одни только и сохранились от
гигантской скульптуры в профиле скалы, зал приемов, парящий над
пропастью, те же прекрасные девы — апсары... И видно смятение души
Кассапы, который забирался все выше на роковую скалу. Чего стоит такой,
например, след его болезненного хитроумия — на всем протяжении подъема
на Сигирию путнику то и дело встречается предупреждение от дирекции
музея-заповедника: «Пожалуйста, не шумите. Вы можете растревожить диких
пчел». Считается, что это еще Кассапа в свое время велел развести здесь
рои смертоносных насекомых. Впрочем, возможно, это лишь легенда. Как и
то, что во рву, окружающем Сигирию, царь развел крокодилов — спасибо,
хоть их теперь там нет.
В ту краткую эпоху, когда этот город
процветал, подняться на скалу можно было только с риском для жизни — по
эластичным лестницам, свитым из бамбука. Их сбрасывали, когда надо,
вниз, как раз между огромных львиных лап, и тут же поднимали обратно,
когда визитер оказывался наверху. Теперь достаточно преодолеть тысячу
каменных ступеней, проруб ленных уже в ХХ веке. Это не слишком трудно,
тем более что поневоле приходится поминутно останавливаться — вместе с
тобой движутся сотни человек. Сигирию «штурмуют» обычно к закату. С
профессиональными фотои кинокамерами, сборниками буддистских текстов и
пляжными ковриками. По мне, так ничего не надо — зрелище и так
достаточно впечатляет. Вся Раджарата расстилается под нами почти от края
до края — место действия остросюжетной ланкийской истории. Вот отражают
небо капли озер — остатки той самой совершенной ирригационной системы,
которой так гордились сингальские цари. Вот бродят под нами бурые
«многоточия» — небольшие слоновьи стада. Поблескивают округлые навершия
храмов-дагоб. А примерно в том направлении, где солнце садится в
растущие к горизонту горы, удаляется старая Кандийская дорога. И наутро
мы проследуем по ней в живописнейший город страны, ее культурную столицу
и центр священных мероприятий.
Тамил-Илам и тигры его освобождения
Выражение Tamil Eelam буквально переводится как «тамильское отечество», как бы «родовое гнездо тамилов». Ланкийские тамилы — это индусы в религиозном отношении и давние выходцы из Индии (территория индийского штата Тамилнад лежит как раз напротив ланкийского побережья). В 1976 году возникла организация, боровшаяся за создание независимого тамильского государства Тамил-Илам и требовавшая отделить от Шри-Ланки весьма значительные территории на севере, северо-востоке, востоке и отчасти северо-западе острова. В 1983 году в Джафне произошла первая перестрелка между солдатами ланкийской армии и партизанами — «тиграми», как называли себя сепаратисты. Последняя на данный момент имела место в июне 2009 года, уже после того, как Велупиллаи Прабхакаран, многолетний вождь и военачальник организации, которую большая часть мира признала террористической, погиб в бою, вырываясь из окружения, а его приближенные признали себя побежденными. С минувшего мая на Шри-Ланке официально нет войны. Об этом объявил президент по телевидению. Пал последний бастион «тигров» — город Муллайттиву (а еще недавно они контролировали обширные территории). Однако во временных лагерях по-прежнему находится 80 000 вынужденно переселенных из зоны боевых действий. За последнюю четверть века, по официальной статистике, погибли более 60 000. И простые неизвестные люди, и сильные этого мира. Так, индийский премьер Раджив Ганди был убит террористкой — «тигрицей», за то, что «вопреки интересам единоверцев» послал войска на помощь ланкийскому (читай сингальскому) правительству.
 Главный герой церемонии Эсала Перахеры — огромный слон по кличке Радж — готовится сыграть свою роль. Сейчас служители прямо в коридоре храма Далада-Малигава начнут навьючивать на него подушки, подносы и, наконец, реликварий с зубом Будды. При этом невозмутимый «царь» не перестает отправлять в пасть большие куски пальмового ствола |
Канди. Великая Перахера. Светопре(д)ставление
— Так я и знал, — сказал фотограф Петр Тимофеев, скептически оглядывая
аудиенц-зал (тот самый, где была подписана с британцами конвенция,
лишившая остров свободы) храма Далада-Малигава. — Три тысячи танцоров!
Стражники, жонглеры, знаменосцы, факельщики!.. И где все это? Стоило
ехать через весь Цейлон, чтобы посмотреть, как трое аутистов играют в
погремушки…
И вправду странно: самый красочный праздник
цейлонского года, грандиозная мистерия, известная всему буддийскому
миру, должна начаться на закате. Сейчас полдень, а обширный двор
Далада-Малигавы, святилища зуба Будды, еще пуст, как сельское кладбище.
Ничто, как говорится, не предвещает.
Что до «аутистов с
погремушками», то они и вправду присутствуют: три музыканта в
характерных храмовых туниках с видом и впрямь отсутствующим лениво
ударяют по своим барабанам из бычьей кожи короткими палочками из дерева
эсала — как раз в честь этого приземистого дерева, кассии трубчатой, и
названа великая процессия — Эсала Перахера. (Только, конечно, не в честь
палочек, а из-за особой церемонии разрубания этого дерева
священнослужителем накануне праздника.)
Между тем воздух над долиной Канди начинает понемногу разогреваться на солнце. Город за пределами храма зашевелился.
И
в этом шевелении все потихоньку встает на свои места. Грандиозный
призрак Эсала Перахеры разворачивает свои до сих пор невидимые знамена.
Действующие лица надвигающейся мистерии, подчиняясь пока едва ощутимому
общему ритму, как будто под управлением зависшего в небе над городом
дирижера, занимают исходные позиции. Теперь, когда чары рассеялись и
«концерт» давно окончен, я могу лишь воображаемым секундомером разметить
его.
14:00. На наклонные, как трамплины, прямые
улицы, которые стекаются к Далада-Малигаве и озеру Канди с окрестных
гор, махауты — храмовые, а прежде царские надсмотрщики слонов —
потихоньку выводят свою хоботную кавалерию. Через считанные минуты
как-то невзначай оказывается, что кругом уже десятки могучих хоботов и
бивней.
Четверо в ряд тут, трое там. Слоны, слоны…
14:30.
На небесах кто-то вдруг опрокидывает цистерну воды. Через секунду
кажется, будто ты не мокнешь под дождем, а нырнул в самое озеро Канди,
плещущее тут же, у Далада-Малигавы. Перед учреждением со странным
названием Департамент буддистских дел мальчик лет 13 пытается
«завернуть» трехлетнего малыша в хобот. Владелец хобота реагирует
довольно раздраженно, так как именно в этот момент к нему подкатил
грузовичок со стволами китульпальмы, или кариоты жгучей, которую
ланкийские слоны особенно любят. Я инстинктивно делаю шаг в направлении
этой сцены, но меня мягко останавливает за локоть человек в полицейской
форме:
— Это благословение, сэр. В день Перахеры считается удачей, если слон обнимет дитя хоботом.
— А если покалечит?!
— Нет, сэр, ведь это благословение.
 Основное трио праздника Эсала Перахеры — Радж, несущий на спине шкатулку с зубом Будды, и два его гигантских товарища вышли на исходную позицию. В таком положении они простоят еще часа два, пока по улицам Канди не пройдут десятки других слонов с менее ценными реликвиями |
Звенят стальные цепи, спутанные замысловатым узором на слоновьих ногах. Безопасность — прежде всего.
Еще
дома в одном путеводителе я читал, как автор сокрушался: на Цейлоне,
мол, осталось всего около 2500 представителей индийского слона, Elephas
maximus indicus. Ну не знаю: в один только день Эсала Перахеры на глаз я
видел не меньше. Разве что все слоны ШриЛанки собрались на праздник…
16:00.
Всякое колесное движение прекратилось. Тысячи людей заполнили все
свободное пространство за исключением узкой полоски в середине проезжей
части. Увешаны телами колониальные козырьки и арки. Заставлены
пластиковыми стульями открытые пролеты строящихся домов — уровень
третьего этажа стоит 15 долларов, второго — 20, неподъемные суммы для
большинства собравшихся. «Партер» — щербатые тротуары «по очень разумной
цене» — забит простым людом, как трюм античной галеры. За возможность
встать на два метра ближе идут шекспироские сражения. Внутри храмовой
ограды сидят только родственники и знакомые полицейских, служителей
храма, самых важных участников шествия. Места на единственной трибуне
для высоких гостей — членов правительства и иностранных «делегатов» — не
продаются. Стулья здесь такие же пластиковые, но к каждому прикреплена
бумажка с именем. Впрочем, даже высокопоставленные гости обречены
провести на местах без движения несколько часов. Можно себе представить,
что творится, когда раз в три года монахи не просто выносят зуб в
реликварии, а демонстрируют его толпе. Случались голодные обмороки и
даже летальные исходы.
19:30. Нас увлекают в
спасительную от давки свободу — на территорию храма. Темнеет. До начала
Перахеры (это слово по-сингальски, собственно, и означает «шествие») —
час. Все башни всех святилищ Далада-Малигавы уже одеты в гирлянды. Мы
впервые попадаем на главный, второй, этаж основного здания — туда, где в
небольшом ковчеге за золочеными воротами столетиями покоится символ
мирового буддизма.
События начинают развиваться четко, как при
военном параде, — «взводы» и «роты», похоже, на зубок знают свои роли.
Хлопок в ладоши где-то за кулисами и — ап! — из левого придела
показывается старик со сморщенным лицом, в белоснежной одежде (на
Перахеру всем желательно являться в белом) и плоской красной шапке —
представитель династии, которая уже лет 300 исполняет обязанности
хранителей зуба.
Ап! — раскрывается калитка ограды перед ковчегом,
чтобы впустить человек 30 мужчин и женщин. Это делегаты от храмовых
общин со всего острова. Задолго до Перахеры их избрали для этой роли.
Наблюдать за выносом реликвария — награда за особое благочестие…
Ап!
— и медленно раскрываются золоченые ворота. Сотни барабанщиков с
нарастанием ритма бьют в свои инструменты: эй, проснитесь, сейчас
начнется! Сейчас! Сейчас! Сейчас!!! А в каждом закоулке, в каждом
притворе, за каждой перегородкой и ширмой уже прячутся будущие «артисты»
— участники шествия: гвардейцы старосты Далада-Малигавы, почтенного
Прадипа Ниланги Делы, гуттаперчевые мальчики на ходулях, танцоры,
музыканты, жонглеры, огнеглотатели, тамбурмажоры…
21:00.
И вот в одну секунду без всякого предупреждения темное, заряженное
ожиданием пространство озаряется огнями разного калибра, цвета и
интенсивности, которые прыгают и скачут, словно фонари, направленные в
лицо. И не успеваешь ты привыкнуть к световому представлению, как над
прихотливой архитектурой наверший и шпилей взвивается со свистом и
взрывается в темном небе сигнальная ракета. Ворота отворяются — снова
слон. Но слон особый, около четырех метров ростом. Радж, гордость и
предводитель огромного храмового стада, рассредоточенного по всем
священным местам Шри-Ланки. Его бивни закованы в золоченый металл,
голова и спина накрыты попоной, столь пышно расшитой райскими птицами,
лотосами и украшенной мигающими электрогирляндами, что веришь: перед
тобой точно радж — царь.
 Зритель на этом празднике очень скоро теряет ощущение времени. За каждым новым отрядом «цирковых» исполнителей, гуттаперчевых детей на ходулях, огнеглотателей, акробатов с огненными хлыстами вырастают все новые, новые и новые |
По бокам — двое «пристяжных» гигантов чуть пониже:
один несет подлинные списки Трипитаки (древнейшего полного собрания
буддийских текстов на священном языке пали — в 11 раз длиннее Библии),
другой везет хранителя зуба и главного махаута. На спине Раджа поверх
«царской мантии» — несколько подушек, на них — нечто вроде низкого
стола; на столе в белокаменном блеске — миниатюрный реликварий в форме
дагобы, а в дагобе — он, зуб.
Так начинается Перахера —
грандиозное подобие крестного хода, в котором третья мировая религия (а
по времени возникновения, конечно, первая — Будда родился за полтысячи
лет до Христа) раскрывает перед нами свою парадную сторону в самом,
пожалуй, впечатляющем шествии из всех виденных мной в жизни.
— А
что это у него на шее? — спросил я у случайного соседа, глядя на
закрепленную на загривке слона странную коробку, покрытую материей, как
ящик фокусника, и думая про себя: «Наверняка нечто глубоко
символическое».
— Блок питания с батарейками, — флегматично
отозвался случайный сосед. — А на чем, по-вашему, вся эта светомузыка
работает? Чудес ведь не бывает. Даже на Шри-Ланке. Точнее, каждый должен
потрудиться, чтобы создать свое чудо.
И словно в доказательство
этого истинно буддийского догмата, буквально изо всех дверей, загонов,
террас, отворотов улиц и подземных гаражей Далада-Малигавы на
церемониальную дорогу «посыпались» слоны. Десятки и десятки, в разных
одеждах, с различным числом наездников и в сопровождении разнообразных
танцующих эскортов, но неизменно с дающими свет приспособлениями у
основания мощных черепов.
Четыре часа продолжалось фантастическое
действо, четыре часа территорию храма не могли бы покинуть даже те, кто
хотел (таких, впрочем, не было, наверное). Четыре часа щелкали длинными
бычьими хлыстами профессиональные гонители злых духов. Четыре часа
несравненные доморощенные акробаты ходили на руках и головах. Фейерверки
летели в ночное небо. Флаги, многополосные буддистские и ланкийские со
львом, реяли над толпой. Катились по берегам озера Канди волны
сумасшедшей человеческой энергии. Без пяти минут полная луна лицезрела
все это с удобной позиции как раз над фигурным шпилем главного храма.
На
месте режиссеров, снимающих пеплумы, я бы приезжал на Эсала Перахеру
каждый год. Сцена любой красочной процессии древнего мира — от
вавилонской оргии до римского триумфа — была бы у него в кармане.
Шри-Ланка как она есть
Независимость острова от Великобритании, а точнее, переход его в статус доминиона был достигнут после деликатной и долгой дипломатической борьбы 4 февраля 1948 года. А в 1972 году страна обрела в главных чертах нынешний статус, став, согласно принятой Конституции, Демократической Социалистической Республикой Шри-Ланкой (сейчас ведется разработка нового Основного закона, где оба определения предполагается снять — останется просто Республика). Название Цейлон (от «сингха» — «лев») перестало употребляться официально. Столицей ДСРШЛ с 1982 года номинально является город Шри-Джаяварден апураКотте, по сути — южный пригород фактической столицы Коломбо. Здесь расположены здания парламента и Верховного суда, тогда как президентская резиденция остается близ форта — в другой части 5-миллионного мегаполиса. Официальными признаются два языка — сингальский и тамильский (в 1970—1980-х годах таковым был один сингальский, что во многом и спровоцировало сепаратизм тамилов). Английский — средство межэтнического общения. От Индостана этот небольшой остров (по размеру он занимает 25-е место в мире) отделен мелководным Полкским проливом шириной всего 31 километр.
Эпилог. На священном месте не сори
Вот
уже многие века утро застает участников и зрителей Эсала Перахеры
совершенно обессилевшими. В серой дымке рассвета спят они — часто
вповалку с едва освобожденными от праздничных нарядов слонами — прямо на
террасах и во дворе храма, между его святилищ. Спят долго, до тех пор,
пока солнце, достигнув экваториального зенита, не припечет их пожарче
или, напротив, горный дождь Центрального ланкийского нагорья не сгонит с
места. Потихоньку встанут они и разбредутся во все концы своей чудесной
и священной родины.
Все еще притихшие, под впечатлением от
зрелища, в этот час мы уже будем на обратном пути: раскрыв перед нами
свои буддийские сокровища, остров Шри-Ланка станет с нами прощаться,
помахивая широкими листьями кокосовых пальм (самых распространенных и
популярных на острове — кокосовую мякоть и сок тут любят все) по
обочинам дорог. И прежде чем сказать последнее «прощай», еще
продемонстрирует нам чудеса природы. Пройти мимо них никак нельзя, ведь
на святой земле и реки, и холмы, и горы должны быть исполнены
значительности и тайны.
Так оно и есть на Шри-Ланке, могу засвидетельствовать.
Без
подъема на Адамов Пик — знаменитую Шри-Паду, «гору следа», — не может
обойтись ни один путешественник по Шри-Ланке. Ни буддист, который
большой каменный «отпечаток ноги» на вершине приписывает Шакьямуни. Ни
мусульманин, который думает, что «след» принадлежит, собственно, Адаму
(а Шри-Ланку отождествляет в целом с Эдемом). Ни христианин, считающий,
что его оставил святой апостол Фома. В путеводителях это мероприятие
представляется обычной прогулкой. Если не легкой, то для людей,
нормально подготовленных физически, вполне доступной — 5000 ступеней,
вырезанных в скале. Ненамного больше, чем на Синае. Как и на египетскую
гору, сюда принято подниматься посреди ночи, чтобы встретить на вершине
рассвет. Как и туда, на Шри-Паду поднимаются тысячи паломников и просто
любопытных. Но только в сезон, то есть обычно с декабря по апрель.
Поздним же летом и ранней осенью на уровне выше 1800 метров (общая
высота пика над океаном — 2243 метра) дуют такие ветра, бьет такой град,
бывает так облачно и туманно и к тому же так обледеневают ступени, что в
восхождении, мягко говоря, нет никакого удовольствия. Пролеты за
пролетами, возникающие перед тобой из ниоткуда, каждый круче прежнего…
«След» к тому же нам увидеть не удалось — «не в сезон» наверху живет
только один монах, похоже, слегка обезумевший от одиночества и слепящей
белизны. Он жует бетель (листья этого растения на Шри-Ланке жуют, как в
Латинской Америке коку), предлагает напиться чаю, но внутрь маленького
храма, поставленного прямо «поверх» священного отпечатка, не пускает. Да
и не может пустить — ключ почему-то увозят на это время в Коломбо.
Забавные
дорожные надписи по ходу подъема и спуска вроде «Пилигрим! Не сори на
святом месте!» или «Благочестивый восходящий! Держись правой стороны!»
нас развлекли не сильно — приходилось прилагать усилия к скорейшему
возвращению. Это, знаете ли, тоже нелегко — ужасно дрожат колени. Шутки
шутками, а когда мне удалось все же добраться до большой дагабы у
основания знаменитой горы, я достал из кармана платок и повязал его на
«деревце счастья». Надеюсь, Носитель Бескрайней Мудрости милостиво
примет дань благодарности чужестранца за почти чудесное нисхождение с
Его святого пика. А затем и со всей Его священной Шри-Ланки.
Источник
Источник
Компания
"Арт Колор Групп"
предлагает Вам услуги по прямой
полноцветной печати на ПВХ с высоким
разрешением, кроме того Вы сможете
заказать у нас любой вид полиграфии,
печать на
коже, изготовление и размещение
наружной рекламы, а так же демонтаж
рекламных площадей любой сложности.
Комментариев нет:
Отправить комментарий