Рис. Антона Батова
Противостояние Испании и Англии в XVI столетии — один из самых впечатляющих сюжетов европейской истории. Великая империя, «в которой никогда не заходит Солнце», и маленький остров, вооруженный лишь выгодным стратегическим положением и духом национальной исключительности. И вот к английским берегам король Филипп II отправляет крупнейший военный флот своего времени. Однако испанскую Непобедимую армаду ждала участь побежденного.
В
конце августа 1588 года во всех католических городах Европы не
переставая звонили колокола — так праздновалась великая победа над
еретиками. У соборов и на городских площадях «свидетели» событий в
красках расписывали, как пират Фрэнсис Дрейк попал в плен, а испанская
армия при развернутых знаменах и пушечных залпах торжественно вошла в
Лондон.
По ту сторону Ла-Манша, напротив, царило крайнее уныние, и это несмотря на то, что здесь знали правду: корабли грозного противника рассеяны, непосредственная опасность миновала. Но пока участвовавшие в сражении с Армадой английские моряки умирали от тифа (эпидемия вспыхнула вскоре после баталии), их соотечественники ждали скорого возвращения испанцев. Англичане были уверены, что пройдет немного времени, и «гонитель Альбиона» Филипп II, залечив свои раны, с новыми силами нападет на несчастный остров, и тогда его уже ничто не спасет.
И ни те, ни другие — ни добрые паписты, ни пламенные протестанты — не могли себе представить, что пройдет несколько столетий, и во всех учебниках станут писать об июле — августе 1588-го как о «черных месяцах» Испании, как о начале конца католической империи.
Как известно, еще в 1530-х годах Генрих VIII Тюдор первым пошел на разрыв с Римом и объявил себя главой английской церкви. На тот момент это был абсолютно беспрецедентный шаг, причем поводом для него послужило желание развестись с испанской принцессой Екатериной Арагонской. Сегодня односторонний выход крупной державы из ООН вызвал бы меньший шок.
И конечно, Испания — «любимая дщерь церкви» — не могла остаться равнодушной к подобному событию. Святой престол, в свою очередь, рассчитывал с помощью испанского оружия вернуть контроль над бунтующим островом.
Парадокс, однако, в том, что, несмотря на религиозные противоречия, довольно долго прямые дипломатические отношения между Испанией и Англией оставались дружескими. В 1543 году эти страны даже объединились против Франции. А еще через 10 лет заключили междинастический союз: Филипп II женился на старшей сестре Елизаветы — Марии (своей двоюродной сестре, дочери Екатерины Арагонской).
И даже при Елизавете обе державы были более обеспокоены нарастающей мощью Франции, нежели амбициями друг друга. Их усилия сводились к разжиганию тлевшего там конфликта (дни династии Валуа подходили к концу). Правда, одни поддерживали гугенотов Генриха Наваррского, а другие — католиков герцога де Гиза, но формально все соблюдали дипломатический нейтралитет.
Подлинным же камнем преткновения стал Новый Свет. Вернее, поступавшие оттуда богатства.
Плавания такого рода вскоре стали во множестве
организовываться по обычному принципу акционерных обществ. Хоукинс и тут
поначалу оказался успешнее всех — ведь в его компании на правах пайщика
участвовала сама Елизавета, а следовательно, он получил право ходить
под королевским флагом.
Примеру главы государства последовали и многие высшие чиновники. Возникло то, что сейчас бы назвали частно-государственным партнерством, замешенным на контрабанде, грабеже и работорговле.
Конечно, такая деятельность немедленно вызвала резкий протест в Испании. Вместо того чтобы по пути в Америку заходить в ее порты и платить за это пошлину, англичане теперь не только отправлялись туда напрямую, но и нападали на суда Филиппа.
Ответной реакции долго ждать не пришлось: когда в 1568 году эскадру Хоукинса потрепал шторм и она зашла для ремонта на остров Сан-Хуанде-Улоа близ побережья вице-королевства Новая Испания (ныне Мексика), его военные корабли открыли огонь и потопили почти все суда корсара.
Елизавета, изображая невинность, ожидала извинений за эту карательную акцию от «возлюбленного брата» Филиппа. Тот, в свою очередь, законно обвинил английскую королеву в лицемерии и скрытой враждебности.
Отношения двух стран были безнадежно испорчены. И, к несчастью для испанской короны, единственным спасшимся после столкновения кораблем командовал небогатый моряк по имени Фрэнсис Дрейк.
Среди собратьев по ремеслу Дрейк отличался двумя важными качествами: он был столь же жесток, сколь удачлив. Именно этот «властный и раздражительный человек с бешеным характером» первым захватил целый караван серебра, направлявшийся в Севилью из колоний. Англичанину досталось около 30 тонн драгоценного металла, и даже гибель в этой операции двух родных братьев не омрачила его триумф.
Дрейка, естественно, заметили. В 1577 году именно ему Елизавета поручает командование экспедицией к западному побережью Америки, официально — с целью поиска новых земель в открытом океане. Испанцам же намекнули, что на самом деле английский флот повернет в Средиземное море, чтобы атаковать османскую Александрию… В общем нападения английских судов на перуанские порты стали для них полной неожиданностью.
Добыча англичан составила около 500 000 фунтов, при
том что годовой доход короны исчислялся тогда всего 300 000. Через не
сколько месяцев Елизавета прямо на палубе посвятила Дрейка в рыцари. А
испанцы впоследствии назвали его «причиной всех войн с Англией».
Естественно, на этом фоне англо-испанские противоречия только усугублялись — на всех направлениях. В 1566 году, когда нидерландские подданные Филиппа II восстали, Елизавета первой протянула руку материальной помощи собратьям-протестантам. Еще через два года после начала этой революции в Плимут вошло судно из Кадиса с жалованьем для правительственных войск во Фландрии. Формально состояние войны тогда еще не было объявлено, но, к несчастью для испанцев, как раз в эти дни до Англии дошла весть о событиях у Сан-Хуан-де-Улоа. Местные власти на «компенсаторных» основаниях немедленно конфисковали груз, а сам корабль отправили восвояси.
Двор в Эскориале пришел в крайнее волнение. Там утверждали, что Елизавета использует мелкие заморские обиды как предлог, чтобы поддерживать голландских мятежников. На самом деле вплоть до 1570 года английская королева хоть и санкционировала финансовую поддержку единоверцев, к идее свержения законной власти монарха на одной из подвластных ему территорий относилась прохладно. Рядом с ней поднимала голову собственная оппозиция, и претендентов на трон Тюдоров, имевших к тому же для претензий основания, хватало.
Так что конфликт разгорался медленно, и, возможно, развязка задержалась бы очень надолго, если бы медвежью услугу Испании вдруг не оказал папа римский. После того как Елизавета подавила одно из восстаний католиков и казнила нескольких зачинщиков, Пий V объявил ее подданных свободными от присяги. К этому королева уже не могла оставаться безучастной: теперь английские фунты рекой потекли в Нидерланды, а английские офицеры отправились поднимать упавший было боевой дух повстанцев.
Впрочем, изучение источников показывает: планы Эскориала были далеко не так масштабны, как раздула их историческая молва. Вопреки распространенному среди рядовых англичан мнению — «мол, если бы не Дрейк, мы все бы сейчас говорили по-кастильски» — никакой колонизации острова Филипп не планировал, хотя и заявлял о своих личных правах на английский трон как муж покойной Марии.
Все, на что рассчитывал «владыка полумира», как явствует из его же многочисленных писем и распоряжений, — нанести сокрушительный упреждающий удар и тем лишить англичан большей части флота, а значит, устранить, хотя бы на время, пресловутую корсарскую угрозу. Кроме того, на восстановление морского потенциала противнику потребовались бы большие деньги.
Современники и историки вообще считали, что главным
государственным талантом Филиппа II был экономический — ничто он так
хорошо не умел и не любил, как подсчитывать свои и чужие средства, за
что и получил прозвище Don Felipe el Contable, Дон Фелипе Счетовод. А
значит, рассуждал король, голландские мятежники лишатся основного
спонсора и скоро выдохнутся. Конечно, испанский король не забывал и о
благородных побуждениях — надо протянуть руку помощи английским
католикам, покровителем которых он всегда себя считал. Испания требовала
отменить положение об англиканской церкви как о государственной… Вот в
общих чертах и все.
Но на противоположном берегу Ла-Манша всерьез готовились к высадке несколько вражеских армий под общим командованием герцога Пармского. По сей день некоторые историки утверждают, что Армада задумывалась как прикрытие для десанта, которому предстояло соединиться с восставшими в нужный момент католиками. Более того, они ссылаются на некоторые маневры командующего Великим флотом, герцога Мединского, которые косвенно на это указывают. Но все же это маловероятно, или же вторжение было крайне плохо подготовлено. Не исключено также, что слухи о нем испанцы распустили в целях устрашения.
И противник действительно устрашился, тем более что тому благоприятствовала атмосфера. 1580-е годы и без того проходили в Англии под знаком апокалиптических ожиданий. То тут, то там случались события, которые трактовались как знамения пророчеств Иоанна Богослова.
И вот слухи о конце света «удачно» совпали со слухами об ужасном испанском нашествии. (Между прочим, подобная истерия охватит британцев 220 лет спустя, когда на острове ожидали десант наполеоновской Великой армии.) Говорили, что Армада насчитывает то ли 200 судов и 36 000 человек, то ли 300 судов, из которых половина — гигантские, невиданные в истории; что даже аббатства в Нидерландах превращены в пекарни, чтобы обеспечить нужды матросов.
Не было недостатка и в рассказах об ужасах, которые ждут Англию в случае поражения. Здесь тоже масла в огонь подливали голландские иммигранты, основавшие после бегства с родины целые поселения, например в Эссексе. Они в красках живописали муки за веру на кострах инквизиции.
Их соотечественники в освобожденном Амстердаме тем временем печатали памфлеты с перечнями бичей, плетей и прочих пыточных инструментов, которые ожидают своего часа в трюмах испанских кораблей. Молва твердила, что изувер Филипп твердо решил предать страшной смерти все взрослое население Англии. Оставшихся сирот отдадут на попечение тысячам уже специально отобранных кормилиц, которые будут сопровождать их до испанских берегов. Дальнейшая судьба младенцев Альбиона — новое «вавилонское пленение».
В общем, именно в воспаленных от страха и религиозного экстаза головах англичан родилась Непобедимая армада. А из портов Пиренейского полуострова в июне 1588 года выходил флот, не очень-то и готовый к крупному сражению.
По ту сторону Ла-Манша, напротив, царило крайнее уныние, и это несмотря на то, что здесь знали правду: корабли грозного противника рассеяны, непосредственная опасность миновала. Но пока участвовавшие в сражении с Армадой английские моряки умирали от тифа (эпидемия вспыхнула вскоре после баталии), их соотечественники ждали скорого возвращения испанцев. Англичане были уверены, что пройдет немного времени, и «гонитель Альбиона» Филипп II, залечив свои раны, с новыми силами нападет на несчастный остров, и тогда его уже ничто не спасет.
И ни те, ни другие — ни добрые паписты, ни пламенные протестанты — не могли себе представить, что пройдет несколько столетий, и во всех учебниках станут писать об июле — августе 1588-го как о «черных месяцах» Испании, как о начале конца католической империи.
 Филипп II, король Испании и император Индии. Фото: AISA/VOSTOCK PHOTO |
Политика против веры
Англия и Испания — настоящие символы религиозного и политического противостояния, охватившего Европу в XVI столетии.Как известно, еще в 1530-х годах Генрих VIII Тюдор первым пошел на разрыв с Римом и объявил себя главой английской церкви. На тот момент это был абсолютно беспрецедентный шаг, причем поводом для него послужило желание развестись с испанской принцессой Екатериной Арагонской. Сегодня односторонний выход крупной державы из ООН вызвал бы меньший шок.
И конечно, Испания — «любимая дщерь церкви» — не могла остаться равнодушной к подобному событию. Святой престол, в свою очередь, рассчитывал с помощью испанского оружия вернуть контроль над бунтующим островом.
Парадокс, однако, в том, что, несмотря на религиозные противоречия, довольно долго прямые дипломатические отношения между Испанией и Англией оставались дружескими. В 1543 году эти страны даже объединились против Франции. А еще через 10 лет заключили междинастический союз: Филипп II женился на старшей сестре Елизаветы — Марии (своей двоюродной сестре, дочери Екатерины Арагонской).
И даже при Елизавете обе державы были более обеспокоены нарастающей мощью Франции, нежели амбициями друг друга. Их усилия сводились к разжиганию тлевшего там конфликта (дни династии Валуа подходили к концу). Правда, одни поддерживали гугенотов Генриха Наваррского, а другие — католиков герцога де Гиза, но формально все соблюдали дипломатический нейтралитет.
Подлинным же камнем преткновения стал Новый Свет. Вернее, поступавшие оттуда богатства.
Государство и бизнес
В 1562 году англичанин Джон Хоукинс бросил якорь в одном из карибских портов. Его корабль привез ценнейший груз эпохи — черных невольников из Западной Африки. Вернувшись на родину, капитан подвергся было опале за торговлю людьми. Но когда до Елизаветы дошли точные данные о фантастическом доходе с этого предприятия, человеколюбие отступило. Дочери расточительного Генриха VIII достались только пустая казна и долги перед дельцами из Сити. В результате королева не только простила Хоукинса, но и посвятила его в рыцари, а также приказала снарядить под его командованием новую экспедицию с секретным заданием — при случае грабить потенциального противника Англии. Сэр Джон Хоукинс (1520—1595) — один из героев, противостоявших Армаде. Фото: INTER FOTO/VOSTOCK PHOTO |
Примеру главы государства последовали и многие высшие чиновники. Возникло то, что сейчас бы назвали частно-государственным партнерством, замешенным на контрабанде, грабеже и работорговле.
Конечно, такая деятельность немедленно вызвала резкий протест в Испании. Вместо того чтобы по пути в Америку заходить в ее порты и платить за это пошлину, англичане теперь не только отправлялись туда напрямую, но и нападали на суда Филиппа.
Ответной реакции долго ждать не пришлось: когда в 1568 году эскадру Хоукинса потрепал шторм и она зашла для ремонта на остров Сан-Хуанде-Улоа близ побережья вице-королевства Новая Испания (ныне Мексика), его военные корабли открыли огонь и потопили почти все суда корсара.
Елизавета, изображая невинность, ожидала извинений за эту карательную акцию от «возлюбленного брата» Филиппа. Тот, в свою очередь, законно обвинил английскую королеву в лицемерии и скрытой враждебности.
Отношения двух стран были безнадежно испорчены. И, к несчастью для испанской короны, единственным спасшимся после столкновения кораблем командовал небогатый моряк по имени Фрэнсис Дрейк.
El Draque
Драконом (El Draque) испанцы прозвали Дрейка, конечно, из-за фамилии. Но в противостоянии двух держав ему предстояло сыграть истинно «драконью» — ключевую роль.Среди собратьев по ремеслу Дрейк отличался двумя важными качествами: он был столь же жесток, сколь удачлив. Именно этот «властный и раздражительный человек с бешеным характером» первым захватил целый караван серебра, направлявшийся в Севилью из колоний. Англичанину досталось около 30 тонн драгоценного металла, и даже гибель в этой операции двух родных братьев не омрачила его триумф.
Дрейка, естественно, заметили. В 1577 году именно ему Елизавета поручает командование экспедицией к западному побережью Америки, официально — с целью поиска новых земель в открытом океане. Испанцам же намекнули, что на самом деле английский флот повернет в Средиземное море, чтобы атаковать османскую Александрию… В общем нападения английских судов на перуанские порты стали для них полной неожиданностью.
 Сэр Фрэнсис Дрейк, корсар и вице-адмирал английского флота (1540—1596). Фото: AKG/EAST NEWS |
Естественно, на этом фоне англо-испанские противоречия только усугублялись — на всех направлениях. В 1566 году, когда нидерландские подданные Филиппа II восстали, Елизавета первой протянула руку материальной помощи собратьям-протестантам. Еще через два года после начала этой революции в Плимут вошло судно из Кадиса с жалованьем для правительственных войск во Фландрии. Формально состояние войны тогда еще не было объявлено, но, к несчастью для испанцев, как раз в эти дни до Англии дошла весть о событиях у Сан-Хуан-де-Улоа. Местные власти на «компенсаторных» основаниях немедленно конфисковали груз, а сам корабль отправили восвояси.
Двор в Эскориале пришел в крайнее волнение. Там утверждали, что Елизавета использует мелкие заморские обиды как предлог, чтобы поддерживать голландских мятежников. На самом деле вплоть до 1570 года английская королева хоть и санкционировала финансовую поддержку единоверцев, к идее свержения законной власти монарха на одной из подвластных ему территорий относилась прохладно. Рядом с ней поднимала голову собственная оппозиция, и претендентов на трон Тюдоров, имевших к тому же для претензий основания, хватало.
Так что конфликт разгорался медленно, и, возможно, развязка задержалась бы очень надолго, если бы медвежью услугу Испании вдруг не оказал папа римский. После того как Елизавета подавила одно из восстаний католиков и казнила нескольких зачинщиков, Пий V объявил ее подданных свободными от присяги. К этому королева уже не могла оставаться безучастной: теперь английские фунты рекой потекли в Нидерланды, а английские офицеры отправились поднимать упавший было боевой дух повстанцев.
Акция устрашения
В январе 1588 года, узнав о раскрытии очередного заговора, Елизавета, наконец, «с тяжелым сердцем» санкционировала казнь своей пленницы, бывшей французской и шотландской королевы Марии Стюарт. Лишение жизни «праведной католички» вызвало громкие протесты во всей континентальной Европе. Все взоры вопросительно обратились в сторону Мадрида. Появился повод для решительных действий. В Испании началась общенациональная подготовка к войне.Впрочем, изучение источников показывает: планы Эскориала были далеко не так масштабны, как раздула их историческая молва. Вопреки распространенному среди рядовых англичан мнению — «мол, если бы не Дрейк, мы все бы сейчас говорили по-кастильски» — никакой колонизации острова Филипп не планировал, хотя и заявлял о своих личных правах на английский трон как муж покойной Марии.
Все, на что рассчитывал «владыка полумира», как явствует из его же многочисленных писем и распоряжений, — нанести сокрушительный упреждающий удар и тем лишить англичан большей части флота, а значит, устранить, хотя бы на время, пресловутую корсарскую угрозу. Кроме того, на восстановление морского потенциала противнику потребовались бы большие деньги.
 Елизавета I, королева Англии и глава англиканской церкви. 1588 год. Фото: AKG/EAST NEWS |
Но на противоположном берегу Ла-Манша всерьез готовились к высадке несколько вражеских армий под общим командованием герцога Пармского. По сей день некоторые историки утверждают, что Армада задумывалась как прикрытие для десанта, которому предстояло соединиться с восставшими в нужный момент католиками. Более того, они ссылаются на некоторые маневры командующего Великим флотом, герцога Мединского, которые косвенно на это указывают. Но все же это маловероятно, или же вторжение было крайне плохо подготовлено. Не исключено также, что слухи о нем испанцы распустили в целях устрашения.
И противник действительно устрашился, тем более что тому благоприятствовала атмосфера. 1580-е годы и без того проходили в Англии под знаком апокалиптических ожиданий. То тут, то там случались события, которые трактовались как знамения пророчеств Иоанна Богослова.
И вот слухи о конце света «удачно» совпали со слухами об ужасном испанском нашествии. (Между прочим, подобная истерия охватит британцев 220 лет спустя, когда на острове ожидали десант наполеоновской Великой армии.) Говорили, что Армада насчитывает то ли 200 судов и 36 000 человек, то ли 300 судов, из которых половина — гигантские, невиданные в истории; что даже аббатства в Нидерландах превращены в пекарни, чтобы обеспечить нужды матросов.
Не было недостатка и в рассказах об ужасах, которые ждут Англию в случае поражения. Здесь тоже масла в огонь подливали голландские иммигранты, основавшие после бегства с родины целые поселения, например в Эссексе. Они в красках живописали муки за веру на кострах инквизиции.
Их соотечественники в освобожденном Амстердаме тем временем печатали памфлеты с перечнями бичей, плетей и прочих пыточных инструментов, которые ожидают своего часа в трюмах испанских кораблей. Молва твердила, что изувер Филипп твердо решил предать страшной смерти все взрослое население Англии. Оставшихся сирот отдадут на попечение тысячам уже специально отобранных кормилиц, которые будут сопровождать их до испанских берегов. Дальнейшая судьба младенцев Альбиона — новое «вавилонское пленение».
В общем, именно в воспаленных от страха и религиозного экстаза головах англичан родилась Непобедимая армада. А из портов Пиренейского полуострова в июне 1588 года выходил флот, не очень-то и готовый к крупному сражению.
Компания
"Арт Колор Групп"
предлагает Вам услуги по прямой
полноцветной печати на ПВХ с высоким
разрешением, кроме того Вы сможете
заказать у нас любой вид полиграфии,
печать на
коже, изготовление и размещение
наружной рекламы, а так же демонтаж
рекламных площадей любой сложности.
Комментариев нет:
Отправить комментарий