В первую ночь нового, 1959, года кубинский диктатор Фульхенсио Батиста выпил последний бокал шампанского на родине, официально отрекся от власти в узком кругу гостей и улетел в Доминиканскую Республику к своему единомышленнику диктатору Трухильо. Спустя несколько часов в Гавану уже входили колонны повстанцев, а их лидер Фидель Кастро на другом конце острова объявлял народу о победе революции. Ранее в истории Кубы было много значительных событий, но ни одно из них не имело такого масштаба и размаха.
Эта
революция привлекла внимание мировой общественности к самому большому из
Антильских островов, породив беспрецедентную волну реакций и эмоций. Но
истинное величие события проявилось в том, что в отличие от всех прочих
известных миру революций кубинская продолжается вот уже 50 лет. То что
она не закончилась, становится понятно сразу по прилете. Это чувствуется
по атмосфере всеобщей солидарности, где человек человеку — друг,
товарищ и брат, и по особенно сосредоточенным взглядам пограничников. По
всеобщему хаосу и временной неустроенности, которые всегда сопутствуют
революционному периоду. Окна заклеены крест-накрест бумажными полосками.
Дайкири продают в пакетиках, как сок. Мы летим из Гаваны в
Сантьяго-де-Кубу, чтобы повторить путь, которым в 1959-м в столицу шли
кубинские партизаны — барбудос.
То что революция на Кубе продолжается, явствует и из
характера наглядной агитации. С фанерных щитов, фасадов и плакатов она
сдержанно напоминает гражданам, в какое время те живут: «Революция — это
чувство исторического момента». «Это — абсолютное равенство и свобода».
«Это — скромность». «Это — дисциплина». «Это — постоянная борьба».
Никаких призывов к строительству коммунизма. Ни слова о светлом будущем.
Рано о будущем. Фидель, придя к власти, пообещал, что не будет брить
бороды, пока революция не закончится. И бороду он пока не сбрил.
Иными словами, пройти дорогами кубинской революции сегодня — совсем не дань памяти, а полноценное участие в процессе. Этими дорогами революция на острове ходит до сих пор. Причем именно ходит. С транспортом в стране серьезные проблемы: общественного практически нет, частный ограничен: государство очень скупо раздает физическим лицам разрешения на покупку персональных автомобилей. «За что я благодарен вашей стране, — рассуждает сотрудник фирмы по сдаче машин в аренду, — так это за «жигули». Мои бегают уже 20 лет». Советские автомобили до 1990 года выпуска составляют примерно 2/3 легкового и весь (за малым исключением) грузовой автопарк на Кубе. Оставшийся сегмент заполняют еще более древние (до 1959-го) американские «кадиллаки» с «доджами». Более «свежие» иномарки предназначены для особо важных персон и под аренду иностранцам. То есть нам.
«Зачем вам джип? — удивляются в конторе. — Возьмите машину поменьше, дороги у нас хорошие». Узнав, что мы собираемся доехать до штаба Фиделя в горах Сьерра-Маэстра, обещают найти дефицитный внедорожник за полчаса.
Впрочем, акция тогда закончилась полным провалом, потому что: а) машины, которые везли часть винтовок, проскочили «объект», так как конспираторы были не местные; б) в это время в Сантьяго шел карнавал, и охрана казарм была усилена дополнительным патрулем из целых двух сержантов; в) ворвавшись-таки на территорию Монкады, участники в переполохе штурмовали вместо складов лазарет. Результат: из 126 нападавших 6 погибли, 55 были замучены и расстреляны, остальные (в том числе братья Кастро) заключены в тюрьму. Тем не менее неудачный штурм 26 июля 1953 года возвестил, по выражению седой негритянки, зарю новой эры.
Из дореволюционной истории
Мятежный восток
В 1953 году революционная заря занималась на кубинском востоке уже не в первый раз. Все предыдущие народные восстания также начинались в этой части острова: подальше от столицы (Гавана находится на северо-западе). Впервые провинция Орьенте организованно встала под ружье в 1868 году по призыву Карлоса Мануэля Сеспедеса, богатого землевладельца и патриота. Cuba Libre! («Свободная Куба!») — провозгласил либерал Сеспедес и отпустил своих рабов на свободу. Недавние невольники немедленно пополнили ряды мамбисов — так называли борцов за отмену рабства и независимость от метрополии.
Мамбисам в течение нескольких лет удавалось удерживать почти всю восточную половину острова, на территории которой была провозглашена Республика с конституцией и президентом. Однако Испания не собиралась терять доходную колонию и нарастила военный контингент на Кубе. Силы были неравны, десятилетняя война (1868—1878) окончилась подписанием мира с испанцами.
Ветераны-мамбисы еще долго безрезультатно мутили воду, пока на политическом горизонте не появился патриот и поэт Хосе Марти. В 1895 году, став общепризнанным лидером движения за независимость, он инициировал еще одну войну на востоке. Через несколько недель после ее начала Марти погиб в бою. Он не дожил трех лет до того, как 1 января 1899 года в кубинской столице навсегда спустили испанский флаг. И хорошо, может быть, что не дожил. Сердце пламенного борца за свободу родины разорвалось бы от боли, если бы он увидел, что вместо одиозного испанского над Гаваной взметнулся государственный флаг США. Такова была цена военной помощи восставшим кубинцам, оказанной американцами. Они, кстати, тоже высадились на востоке, неподалеку от Сантьяго.
Американский флаг и армию в 1902 году убрали, но еще полвека Куба, попавшая в экономическую и политическую зависимость от могущественного соседа, будет ждать своей новой эры...
Новая эра началась после победы в стране революции
1959 года. Все, что было до того, стало чем-то вроде античности, из
которой в новую историографию перекочевало лишь несколько героев. Первым
в списке под званием Отца Родины значится Сеспедес. Второе место по
порядку (но не по значимости) занимает Апостол Свободы — Хосе Марти. Он
считается предтечей кубинской революции. В его трудах и жизненном
примере революционная мораль до сих пор черпает лозунги и силы. Белые
бюсты Апостола расставлены по всему острову перед входом в
государственные учреждения, в том числе учебные заведения. А только
начальных школ в стране 9500. Прибавьте к этому средние (около 2000) и
высшие (48), поделите на это площадь Кубы (114 542 км2) и получится, что
на 11 км2 кубинской земли приходится как минимум один бюст.
«Дети, кто такой Хосе Марти?» Лес рук. «Это великий борец за независимость Кубы от колониального гнета», — отвечает темнокожий Лисандро восьми лет от роду. «А Антонио Масео? Может быть, ты скажешь, Касильда?» — «Прославленный военачальник и герой кубинских освободительных войн». Следуя маршрутом Фиделя со товарищи, мы прибыли в казармы Монкада в Сантьяго. В них (как и еще в 68 казармах по стране) в 1960 году устроили школьный городок, оставив одно крыло под музей. Образцово-показательный второй класс занимается прямо в музейном отсеке, напротив камеры, где содержались лидеры подпольной борьбы. Второклассники не обращают на нас никакого внимания: уже привыкли к тому, что они — достижение революции. В память о штурме их называют «монкадистами» и повязывают им синие галстуки. В третьем классе их примут в пионеры, и синий галстук сменится на красный.
В здания, отданные под школьный городок, вход воспрещен. Мы представились директрисе работниками сферы образования дружественной страны, которые приехали перенять уникальный кубинский опыт. Директриса растаяла и лично провела нас по школе. «Дети, поприветствуйте товарищей из России». Громыхнув стульями, класс встал и бодро грянул: «Пионеры за коммунизм, станем как Че!». Я по старой привычке салютую. Кубинские пионеры салютуют в ответ. Приветствие у них почти такое же, как было у наших, только ладонь более вертикально поднята над головой. «Это означает, что общественное выше личного», — хором объясняют юные чегеваровцы. Что символизирует красный цвет их галстуков, я даже и не спрашиваю.
Звенит звонок, но никто никуда не бежит. Сейчас придет воспитатель, организованно отведет школьников в столовую и проследит, чтобы все помыли руки. Сегодня в меню: белый рис, котлета, отварные овощи, салат и хлеб с сиропом на десерт. И это при том, что с 1962 года рис и прочие продукты выдаются населению по карточкам (месячная норма риса, например, — 2,5 килограмма). Но в стране победившей революции государство относится к детям с особой, даже какой-то маниакальной, заботой. Это единственная общественная прослойка, которая ни в чем не знает нужды. Суровая реальность социалистического быта не коснется их до самого выпуска. Для них есть и транспорт, и бесплатное питание, и льготный отдых. Учитель и воспитатель — на каждые 20 учеников. Школьная форма на наши деньги стоит семь рублей. Только бы учились.
Из революционной истории
Выставка достижений
На момент победы революции около миллиона кубинцев (почти 1/6 населения страны) не умели читать и писать. Новое правительство посчитало ликбез первоочередной задачей. В сентябре 1960 года Фидель Кастро заявил, что Куба станет первой американской страной, где не останется ни одного безграмотного человека.
Система образования была срочно национализирована и переведена целиком на госбюджет. Открывались сотни новых школ. Оперативно готовились кадры. Бригады добровольцев в возрасте от 10 лет вооружались масляной лампой, букварем, революционным пособием «Мы победим» и несли свет учения в самые отдаленные и труднодоступные районы страны. Тогда же начал вещать образовательный канал телевидения, а все школы были оборудованы телевизорами. За год были обучены более 700 000 человек. Уровень безграмотности снизился до 3,8%, и с тех пор остается самым низким в Латинской Америке. В настоящее время кубинский народ грамотен на 99,8%. Образование бесплатно на всех ступенях и обязательно до девятого класса (всего их 12). В каждой школе помимо телевизора имеется компьютерный зал.
Среди прочих неоспоримых достижений революции: система здравоохранения (бесплатное и доступное медицинское обслуживание и, как следствие, один из самых низких в мире показатель детской смертности); развитие и внедрение биотехнологий (их экспортируют даже в США), спорт (на Олимпиаде 2008 года в Китае по количеству медалей (24) Куба обошла Испанию (18), из них 8 завоевали боксеры) и балет (им до сих пор руководит знаменитая Алисия Алонсо).
Мы вышли из школы. Стоял горячий полдень. Процокала
копытами лошадь, тянущая крытую тентом повозку на 10 человек. Прошуршало
шинами двухместное велотакси с надписью Peugeot на пластиковых
сиденьях. Плавилось от жары монументальное панно с революционными
сюжетами на цинковом фасаде фабрики рома. Когда-то здесь делали
знаменитый «Бакарди». Сейчас производят тот же «Бакарди», но под другим
названием. После того как собственность семьи Бакарди в 1960-м была
национализирована, наследники основателя компании — Факундо Бакарди —
уехали из страны и свою марку увезли в Пуэрто-Рико. А против самого рома
революция ничего не имела. В магазинчике при фабрике даже исполняют
песню одного из революционных лидеров, Хуана Альмейды, в ритме сальсы и с
такими словами: «Налей-ка мне рома, дружище, налей столько, чтобы я мог
высказать той красотке свое большое и чистое чувство».
На выходе нас поджидает торговец неакцизной продукцией. «Я продам вам ром 15-летней выдержки дешевле, чем в магазине». Не зная, как от него отделаться, говорю: «Вы же подрываете основы революции. Мы хотим помочь Кубе, покупая товары в государственных магазинах, а вы занимаетесь спекуляцией». Нимало не смутившись, здоровенный негр заявляет: «Я не спекулянт. Я такой же революционер, как все. Работаю на фабрике рома. Мне в качестве премии дают бутылку, чтобы я на Новый год, например, выпил. А я не пью, понимаете?» Понимаем, у нас тоже зарплату зеленым горошком выдавали, но ром все равно не берем — говорят, вывозить можно только по два литра на человека.
Мы идем по крутым городским улицам. Сантьяго, окончательно изнемогший от влажного зноя, стекает по берегам залива в ожидании спасительного заката. Тогда граждане усядутся в кресла, которые стоят перед дверью каждого кубинского дома. На площадях и в десятках баров секстеты и септеты заиграют кубинский «сон»: музыкальный ритм, от которого произошла сальса, тоже родился на востоке. Под африканские барабаны и трес (гитару с тремя сдвоенными струнами) начнут двигать бедрами смуглые мужчины, женщины и дети. Сантьяго — креольская столица, здесь самый высокий процент негритянского населения в стране. Кубинский «Дальний Восток» темнее цветом кожи, ритмичнее и беднее. Потому и мятежнее.
Сюда вернулись из мексиканского изгнания и герои Монкады для дальнейшей борьбы против империализма. В качестве врача к ним присоединился аргентинец Эрнесто Гевара де ла Серна, полагая, что «за такие светлые идеалы стоит умереть на чужом берегу». На небольшой яхте «Гранма» (от английского grandma — «бабушка») они пересекли Мексиканский залив и высадились в юго-восточной оконечности острова. Прежде чем отправиться к этому месту, мы пытаемся выяснить состояние дорог — они часто страдают от ураганов. Но никто ничего не знает, потому что никто никуда не ездит, потому как не на чем. Да и незачем. Так что мы просто запасаемся галетами, противомоскитным спреем, заливаем полный бак и выдвигаемся на рассвете.
Мангровые заросли на мысе Лос-Кайуэлос тянутся на
километр от берега. По бетонной дорожке, сооруженной в 1980-х, это
расстояние любой желающий преодолевает за четверть часа. Измученные
семидневной качкой участники экспедиции на «Гранме» продирались сквозь
намертво сплетенные ветви и корни пять с половиной часов. «Они ведь
должны были высадиться на пляже, поэтому главного орудия кубинского
крестьянина — мачете — в экипировке не было». Местный гид Леонель не
видит в этом ничего странного, хотя у него самого мачете всегда с собой.
Как сказал честный Че: «Это была не высадка, а кораблекрушение». В
сегодняшней официальной терминологии это называется «героическая высадка
с «Гранмы».
Героизм кубинских революционеров граничит с безумием. Ни один из них не имел реального опыта ведения боевых действий не то что в горных, но и вообще в каких-либо условиях. Врач Гевара терял дееспособность во время хронических приступов астмы, а сумку с лекарствами бросил, чтобы тащить ящик с патронами. В местах будущей партизанской войны не было ни запасов продовольствия, ни надежных людей. Более того, будущие партизаны элементарно не знали местности. После первой же стычки с батистовской армией, побросав оружие, участники экспедиции разбежались кто куда. Через две недели мытарств по дождевым лесам группа Фиделя Кастро из пяти человек случайно встретила группу Рауля Кастро из семи. «Сколько у тебя стволов?» — спросил старший брат. «Пять», — ответил младший. «И у меня два. Значит, мы победим». И двенадцать безумцев поднялись повыше в горы.
Из дореволюционной истории
Колосс на глиняных ногах
На момент начала кубинской революции значительная часть населения страны жила в нищете, земля принадлежала американцам, существовала расовая дискриминация. Тем не менее общую ситуацию на Кубе 1950-х сложно охарактеризовать как революционную: политическая сознательность самих угнетенных была нулевой и гегемонией пролетариата даже не пахло. Страна переживала экономический подъем: росли цены на сахар и объемы иностранных (в основном американских) инвестиций. С 1902 года (даты фактического ухода американцев с острова) в Республике, конечно, не царил образцовый порядок, но проводились какие-никакие выборы, существовали довольно сильные профсоюзы и политические партии, а кубинская конституция 1940 года считалась одной из самых прогрессивных в мире.
На что же надеялись лидеры Движения 26 июля (Movimiento 26 de julio, или М-26) — революционного крыла Ортодоксальной партии, названного так в честь даты штурма казарм Монкада), объявив в 1958 году войну 40-тысячной правительственной армии? Дело в том, что бичом Республики была коррупция. По сути дела, тогдашние кубинские руководители сами вырыли себе могилу. Фульхенсио Батиста, который пришел к власти в результате военного переворота 1952-го, особенно славился способностью продавать все: от концессий на строительство железных дорог до государственных постов. Диктатор не до конца понимал, что в стране, где благодаря относительно свободной прессе зародилось либеральное гражданское общество, нельзя беспрестанно нарушать конституционный порядок. Даже власти США были недовольны Батистой. Политическая оппозиция и прогрессивные слои населения, охваченные идеями борьбы против несправедливостей капитализма и социального неравенства, сказали «нет» существующему порядку: диктатору то и дело приходилось жестоко подавлять вспышки протеста. А начавшаяся в 1958 году партизанская война показала, что у солдат батистовской армии не было никакого морального стимула, чтобы гибнуть от пуль, и что обделенное крестьянство может вполне заменить бунтующий пролетариат.
Главной достопримечательностью мемориального парка
«Высадка с «Гранмы», кроме самого места высадки, считается Дом-музей
Первого-Крестьянина-Который-Помог-Револю
Педро дал партизанам воды, потому что больше у него ничего не было. Над ранчо делал круги разведочный самолет. «Они спросили меня, правильно ли они идут к Сьерра-Маэстре и какова обстановка. Был там один здоровый, высокий, через руку у него был перекинут темно-оливковый китель. Он больше всех спрашивал. Теперь мне все говорят, это был Фидель, но тогда его еще никто не знал в лицо. И я не знал». С собой партизаны его не взяли, поручив ему ответственную миссию — охранять танкер с бензином, который присылали товарищи с запада. А на следующий день батистовцы сожгли дом Педро, и вся его семья вплоть до победы революции укрывалась по лесам.
После трех недель пребывания в горах Рауль Кастро восхищался: «Поразительно, как заботятся о нас эти гуахиро Сьерра-Маэстры. Все благородство кубинского народа сосредоточено здесь». Рауль, как и остальные партизаны, не знал еще тогда, что некоторые проводники, опасаясь репрессий со стороны армии, сообщали о местонахождении отряда «войскам на службе тирании». Только после нескольких провалов партизаны догадались, что кто-то наводит на них отряды батистовцев, и начались казни стукачей. Пока же барбудос щедро раздавали векселя: каждому, кто помог революции, они оставляли письмо, подписанное командным составом, в котором обещали разнообразные блага в случае удачного исхода. Не забыла революция и Педро Луиса Санчеса: «После победы новый дом мне справили. Фидель подарил мне «Ладу». Четыре года назад Рауль прислал холодильник и телевизор. Я был депутатом Национальной ассамблеи».
От предложенного кофе мы отказываемся — нас ждут омары. Их ловля, продажа и потребление частными лицами на острове категорически запрещена — все 10 000 тонн, добываемых в год государственными предприятиями, идут на экспорт. Но наш гид Леонель все устроил: пара крупных десятиногих ракообразных (Panulirus Argus) уже варится в закопченном чугунке на костре, разложенном на заднем дворе его дома. Хозяин, скинув форменную рубашку экскурсовода, нарвал в огороде зеленых бананов, построгал их мачете и на том же костерке пожарил. Плиты в доме нет, но есть холодильник и скороварка. Вода бывает два часа в день, зато все лампы — энергосберегающие. Скороварку, холодильник и лампы семье Леонеля подарило правительство.
Из революционной истории
«Особый период»
После победы революции экономика страны не сразу пришла в упадок. Сначала ее поддерживал мощный поток национализированного имущества. Когда он иссяк, на помощь пришел СССР. По приблизительным подсчетам на поддержание «непотопляемого авианосца у берегов США» из советского бюджета тратился миллион долларов в день (по 10 центов на каждого кубинца). Распад Союза спровоцировал тяжелейший экономический кризис на Кубе. В начале 1990-х в стране был объявлен так называемый «особый период». Кубинцы затянули пояса и начали организованно экономить. В первую очередь на электроэнергии: лампочки накаливания были заменены по всей стране на энергосберегающие, государство обеспечило население скороварками и холодильниками, потребляющими меньше ватт, а электробытовые приборы «класса люкс» — микроволновки, миксеры и т. д. — запретили.
Благодаря строжайшей экономии и венесуэльской нефти 2006 год стал годом еще одной революции — энергетической. В 2008-м населению разрешили пользоваться всем, включая компьютеры, видео- и DVD-плееры. Приобретать все это можно в специальных магазинах по европейским ценам на конвертируемые песо (CUC, произносится «кук»; 1 кук равен 1 доллару или 25 обычным кубинским песо). Телевизор, например, стоит 300 куков, а средняя официальная зарплата кубинца редко превышает 300 песо (около 12—15 долларов). Вот такая арифметика.
От кофе у Леонеля тоже приходится отказаться, потому
что мы спешим. Нас предупреждали, что ехать по прибрежному шоссе в
темноте не стоит, и мы стремимся вернуться в Сантьяго засветло. Но в
местечке Ла-Плата, где в январе 1957-го барбудос одержали свою первую
маленькую победу, захватив сторожевой гарнизон батистовцев, джип угодил в
яму так, что оба задних колеса приподнялись над землей. Хорошо, что
первая же проезжающая в этом пустынном месте машина оказалась
государственной (с голубыми номерами). Это означало, что в ней может
оказаться много народа — в связи с уже упомянутым транспортным кризисом
государственные автомобили, которые заправляются по спецталонам, обязаны
подвозить простых граждан. Из «жигулей» пятой модели действительно
вылезли восемь человек, которые на руках вынесли наш непутевый джип на
твердое покрытие.
Дальше мы старались ехать осторожнее. Дорога шла вдоль гряды Сьерра-Маэстра по самой кромке моря, и волны время от времени бились в правую дверцу. Кое-где обрушенные ураганом мосты, выбоины и колдобины не позволяли разогнаться более чем до 50 км/ч. Непуганые козы, коровы, овцы, собаки, бредущие по шоссе, тоже сильно замедляли движение. Так мы доехали до Уверо, проколов всего лишь два колеса.
В революционной эпопее Уверо занимает почетное место — здесь в мае 1957 года произошло боевое крещение повстанческой армии. К этому времени редкие партизанские ряды, пополнившиеся местными крестьянами, насчитывали 127 вооруженных бойцов. Новобранцы впервые стреляли по реальному противнику, но им удалось развить такую «огневую мощь», что за 2 часа 45 минут перестрелки, кроме 14 батистовцев, погибли три волнистых попугайчика из пяти, что находились в казарме. Результаты сражения поселили в сердцах барбудос непоколебимую веру в скорую победу, до которой оставалось еще без малого два года.
К 50-летию битвы при Уверо в поселке отремонтировали дом культуры имени кубинской поэтессы Мирты Агирре. Перед входом установлены мощные колонки, из которых льется сальса. Затем сальса прерывается, и женский голос сообщает, что в 21.00 состоится театрализованное представление. По этому же поводу трое гуахиро уничтожают с помощью мачете траву вокруг памятника погибшим.
Пока в шиномонтаже клеили заплатки на колеса, мы посидели в клубе на репетиции любительского театра — ставили, вы не поверите, «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова. Когда мы уезжали, динамики надрывались вслед: «Дорогие русские друзья, мы будем ждать вас в нашем клубе в девять». В девять мы уже были далеко от Уверо и все еще очень далеко от места назначения. Когда к концу шестого часа езды с черепашьей скоростью в непроницаемой темноте показались огни Сантьяго, мы чувствовали себя примерно так же, как участники экспедиции на «Гранме» после высадки.
 Табак, наряду с сахаром, — одна из основных статей кубинского экспорта — «покрывает» 35% мирового рынка (не считая черный рынок в США). Производство сигар только ручное. За смену работник скручивает от 60 до 110 штук в зависимости от размера |
Иными словами, пройти дорогами кубинской революции сегодня — совсем не дань памяти, а полноценное участие в процессе. Этими дорогами революция на острове ходит до сих пор. Причем именно ходит. С транспортом в стране серьезные проблемы: общественного практически нет, частный ограничен: государство очень скупо раздает физическим лицам разрешения на покупку персональных автомобилей. «За что я благодарен вашей стране, — рассуждает сотрудник фирмы по сдаче машин в аренду, — так это за «жигули». Мои бегают уже 20 лет». Советские автомобили до 1990 года выпуска составляют примерно 2/3 легкового и весь (за малым исключением) грузовой автопарк на Кубе. Оставшийся сегмент заполняют еще более древние (до 1959-го) американские «кадиллаки» с «доджами». Более «свежие» иномарки предназначены для особо важных персон и под аренду иностранцам. То есть нам.
«Зачем вам джип? — удивляются в конторе. — Возьмите машину поменьше, дороги у нас хорошие». Узнав, что мы собираемся доехать до штаба Фиделя в горах Сьерра-Маэстра, обещают найти дефицитный внедорожник за полчаса.
 Фонтан на месте гибели Абеля Сантамарии при штурме казарм Монкада |
Колыбель революций
У дверей одноэтажного белого домика с черепичной крышей и следами пуль на фасаде скучает высокая седая негритянка. Завидев машину с красными номерами (такие только на автомобилях, арендованных иностранцами), она вскакивает с кресла-качалки, поспешно оправляет форменную синюю юбку, в ее руке появляется указка. «Добро пожаловать на историческую ферму Сибоней, где начиналась наша революция!» Поставленным голосом она в деталях рассказывает, как здесь, в 14 километрах от Сантьяго, группа молодых людей во главе с 26-летним адвокатом Фиделем Кастро под видом разведения кур разрабатывала план первого вооруженного выступления против диктаторского режима Батисты. План был прост: 126 участников акции должны были, переодевшись в форму правительственных войск, неожиданно напасть на армейские казармы Монкада, пленить полторы тысячи солдат и, забрав оружие, поднять народный бунт.Впрочем, акция тогда закончилась полным провалом, потому что: а) машины, которые везли часть винтовок, проскочили «объект», так как конспираторы были не местные; б) в это время в Сантьяго шел карнавал, и охрана казарм была усилена дополнительным патрулем из целых двух сержантов; в) ворвавшись-таки на территорию Монкады, участники в переполохе штурмовали вместо складов лазарет. Результат: из 126 нападавших 6 погибли, 55 были замучены и расстреляны, остальные (в том числе братья Кастро) заключены в тюрьму. Тем не менее неудачный штурм 26 июля 1953 года возвестил, по выражению седой негритянки, зарю новой эры.
Из дореволюционной истории
Мятежный восток
В 1953 году революционная заря занималась на кубинском востоке уже не в первый раз. Все предыдущие народные восстания также начинались в этой части острова: подальше от столицы (Гавана находится на северо-западе). Впервые провинция Орьенте организованно встала под ружье в 1868 году по призыву Карлоса Мануэля Сеспедеса, богатого землевладельца и патриота. Cuba Libre! («Свободная Куба!») — провозгласил либерал Сеспедес и отпустил своих рабов на свободу. Недавние невольники немедленно пополнили ряды мамбисов — так называли борцов за отмену рабства и независимость от метрополии.
Мамбисам в течение нескольких лет удавалось удерживать почти всю восточную половину острова, на территории которой была провозглашена Республика с конституцией и президентом. Однако Испания не собиралась терять доходную колонию и нарастила военный контингент на Кубе. Силы были неравны, десятилетняя война (1868—1878) окончилась подписанием мира с испанцами.
Ветераны-мамбисы еще долго безрезультатно мутили воду, пока на политическом горизонте не появился патриот и поэт Хосе Марти. В 1895 году, став общепризнанным лидером движения за независимость, он инициировал еще одну войну на востоке. Через несколько недель после ее начала Марти погиб в бою. Он не дожил трех лет до того, как 1 января 1899 года в кубинской столице навсегда спустили испанский флаг. И хорошо, может быть, что не дожил. Сердце пламенного борца за свободу родины разорвалось бы от боли, если бы он увидел, что вместо одиозного испанского над Гаваной взметнулся государственный флаг США. Такова была цена военной помощи восставшим кубинцам, оказанной американцами. Они, кстати, тоже высадились на востоке, неподалеку от Сантьяго.
Американский флаг и армию в 1902 году убрали, но еще полвека Куба, попавшая в экономическую и политическую зависимость от могущественного соседа, будет ждать своей новой эры...
 На кладбище СантаИфигения близ Сантьяго среди прочих захоронены президент кубинской республики Эстрада Пальма, члены семьи Бакарди и Апостол Свободы — Хосе Марти |
«Дети, кто такой Хосе Марти?» Лес рук. «Это великий борец за независимость Кубы от колониального гнета», — отвечает темнокожий Лисандро восьми лет от роду. «А Антонио Масео? Может быть, ты скажешь, Касильда?» — «Прославленный военачальник и герой кубинских освободительных войн». Следуя маршрутом Фиделя со товарищи, мы прибыли в казармы Монкада в Сантьяго. В них (как и еще в 68 казармах по стране) в 1960 году устроили школьный городок, оставив одно крыло под музей. Образцово-показательный второй класс занимается прямо в музейном отсеке, напротив камеры, где содержались лидеры подпольной борьбы. Второклассники не обращают на нас никакого внимания: уже привыкли к тому, что они — достижение революции. В память о штурме их называют «монкадистами» и повязывают им синие галстуки. В третьем классе их примут в пионеры, и синий галстук сменится на красный.
В здания, отданные под школьный городок, вход воспрещен. Мы представились директрисе работниками сферы образования дружественной страны, которые приехали перенять уникальный кубинский опыт. Директриса растаяла и лично провела нас по школе. «Дети, поприветствуйте товарищей из России». Громыхнув стульями, класс встал и бодро грянул: «Пионеры за коммунизм, станем как Че!». Я по старой привычке салютую. Кубинские пионеры салютуют в ответ. Приветствие у них почти такое же, как было у наших, только ладонь более вертикально поднята над головой. «Это означает, что общественное выше личного», — хором объясняют юные чегеваровцы. Что символизирует красный цвет их галстуков, я даже и не спрашиваю.
Звенит звонок, но никто никуда не бежит. Сейчас придет воспитатель, организованно отведет школьников в столовую и проследит, чтобы все помыли руки. Сегодня в меню: белый рис, котлета, отварные овощи, салат и хлеб с сиропом на десерт. И это при том, что с 1962 года рис и прочие продукты выдаются населению по карточкам (месячная норма риса, например, — 2,5 килограмма). Но в стране победившей революции государство относится к детям с особой, даже какой-то маниакальной, заботой. Это единственная общественная прослойка, которая ни в чем не знает нужды. Суровая реальность социалистического быта не коснется их до самого выпуска. Для них есть и транспорт, и бесплатное питание, и льготный отдых. Учитель и воспитатель — на каждые 20 учеников. Школьная форма на наши деньги стоит семь рублей. Только бы учились.
Из революционной истории
Выставка достижений
На момент победы революции около миллиона кубинцев (почти 1/6 населения страны) не умели читать и писать. Новое правительство посчитало ликбез первоочередной задачей. В сентябре 1960 года Фидель Кастро заявил, что Куба станет первой американской страной, где не останется ни одного безграмотного человека.
Система образования была срочно национализирована и переведена целиком на госбюджет. Открывались сотни новых школ. Оперативно готовились кадры. Бригады добровольцев в возрасте от 10 лет вооружались масляной лампой, букварем, революционным пособием «Мы победим» и несли свет учения в самые отдаленные и труднодоступные районы страны. Тогда же начал вещать образовательный канал телевидения, а все школы были оборудованы телевизорами. За год были обучены более 700 000 человек. Уровень безграмотности снизился до 3,8%, и с тех пор остается самым низким в Латинской Америке. В настоящее время кубинский народ грамотен на 99,8%. Образование бесплатно на всех ступенях и обязательно до девятого класса (всего их 12). В каждой школе помимо телевизора имеется компьютерный зал.
Среди прочих неоспоримых достижений революции: система здравоохранения (бесплатное и доступное медицинское обслуживание и, как следствие, один из самых низких в мире показатель детской смертности); развитие и внедрение биотехнологий (их экспортируют даже в США), спорт (на Олимпиаде 2008 года в Китае по количеству медалей (24) Куба обошла Испанию (18), из них 8 завоевали боксеры) и балет (им до сих пор руководит знаменитая Алисия Алонсо).
 Этот школьный городок занимает бывшие казармы Монкада, со штурма которых 26 июля 1953 года началась революционная эпопея |
На выходе нас поджидает торговец неакцизной продукцией. «Я продам вам ром 15-летней выдержки дешевле, чем в магазине». Не зная, как от него отделаться, говорю: «Вы же подрываете основы революции. Мы хотим помочь Кубе, покупая товары в государственных магазинах, а вы занимаетесь спекуляцией». Нимало не смутившись, здоровенный негр заявляет: «Я не спекулянт. Я такой же революционер, как все. Работаю на фабрике рома. Мне в качестве премии дают бутылку, чтобы я на Новый год, например, выпил. А я не пью, понимаете?» Понимаем, у нас тоже зарплату зеленым горошком выдавали, но ром все равно не берем — говорят, вывозить можно только по два литра на человека.
Мы идем по крутым городским улицам. Сантьяго, окончательно изнемогший от влажного зноя, стекает по берегам залива в ожидании спасительного заката. Тогда граждане усядутся в кресла, которые стоят перед дверью каждого кубинского дома. На площадях и в десятках баров секстеты и септеты заиграют кубинский «сон»: музыкальный ритм, от которого произошла сальса, тоже родился на востоке. Под африканские барабаны и трес (гитару с тремя сдвоенными струнами) начнут двигать бедрами смуглые мужчины, женщины и дети. Сантьяго — креольская столица, здесь самый высокий процент негритянского населения в стране. Кубинский «Дальний Восток» темнее цветом кожи, ритмичнее и беднее. Потому и мятежнее.
Сюда вернулись из мексиканского изгнания и герои Монкады для дальнейшей борьбы против империализма. В качестве врача к ним присоединился аргентинец Эрнесто Гевара де ла Серна, полагая, что «за такие светлые идеалы стоит умереть на чужом берегу». На небольшой яхте «Гранма» (от английского grandma — «бабушка») они пересекли Мексиканский залив и высадились в юго-восточной оконечности острова. Прежде чем отправиться к этому месту, мы пытаемся выяснить состояние дорог — они часто страдают от ураганов. Но никто ничего не знает, потому что никто никуда не ездит, потому как не на чем. Да и незачем. Так что мы просто запасаемся галетами, противомоскитным спреем, заливаем полный бак и выдвигаемся на рассвете.
Крушение старушки «Гранмы»
Похожим рассветом 2 декабря 1956 года 82 участника экспедиции на «Гранме» были близки к намеченной цели — пляжу Лас-Колорадас на самом юге провинции Орьенте. Однако экспедиция не задалась: сначала морская болезнь скосила всех без исключения отважных мореплавателей, потом один из них так усердно высматривал маяк на берегу, что упал за борт. На маневры по спасению утопающего во тьме тропической ночи были потрачены последние литры солярки. В двух километрах от заветного пляжа на яхте закончилось топливо, и она села на мель в мангровых зарослях. Копия невезучего судна в натуральную величину встречает въезжающих в национальный парк «Высадка с «Гранмы». Оригинал находится в гаванском Музее Революции, но «старушку» берегут, поэтому по большим праздникам в столицу за 900 километров возят эту. До экспедиции 1956-го яхта «Гранма» служила для морских прогулок |
Героизм кубинских революционеров граничит с безумием. Ни один из них не имел реального опыта ведения боевых действий не то что в горных, но и вообще в каких-либо условиях. Врач Гевара терял дееспособность во время хронических приступов астмы, а сумку с лекарствами бросил, чтобы тащить ящик с патронами. В местах будущей партизанской войны не было ни запасов продовольствия, ни надежных людей. Более того, будущие партизаны элементарно не знали местности. После первой же стычки с батистовской армией, побросав оружие, участники экспедиции разбежались кто куда. Через две недели мытарств по дождевым лесам группа Фиделя Кастро из пяти человек случайно встретила группу Рауля Кастро из семи. «Сколько у тебя стволов?» — спросил старший брат. «Пять», — ответил младший. «И у меня два. Значит, мы победим». И двенадцать безумцев поднялись повыше в горы.
Из дореволюционной истории
Колосс на глиняных ногах
На момент начала кубинской революции значительная часть населения страны жила в нищете, земля принадлежала американцам, существовала расовая дискриминация. Тем не менее общую ситуацию на Кубе 1950-х сложно охарактеризовать как революционную: политическая сознательность самих угнетенных была нулевой и гегемонией пролетариата даже не пахло. Страна переживала экономический подъем: росли цены на сахар и объемы иностранных (в основном американских) инвестиций. С 1902 года (даты фактического ухода американцев с острова) в Республике, конечно, не царил образцовый порядок, но проводились какие-никакие выборы, существовали довольно сильные профсоюзы и политические партии, а кубинская конституция 1940 года считалась одной из самых прогрессивных в мире.
На что же надеялись лидеры Движения 26 июля (Movimiento 26 de julio, или М-26) — революционного крыла Ортодоксальной партии, названного так в честь даты штурма казарм Монкада), объявив в 1958 году войну 40-тысячной правительственной армии? Дело в том, что бичом Республики была коррупция. По сути дела, тогдашние кубинские руководители сами вырыли себе могилу. Фульхенсио Батиста, который пришел к власти в результате военного переворота 1952-го, особенно славился способностью продавать все: от концессий на строительство железных дорог до государственных постов. Диктатор не до конца понимал, что в стране, где благодаря относительно свободной прессе зародилось либеральное гражданское общество, нельзя беспрестанно нарушать конституционный порядок. Даже власти США были недовольны Батистой. Политическая оппозиция и прогрессивные слои населения, охваченные идеями борьбы против несправедливостей капитализма и социального неравенства, сказали «нет» существующему порядку: диктатору то и дело приходилось жестоко подавлять вспышки протеста. А начавшаяся в 1958 году партизанская война показала, что у солдат батистовской армии не было никакого морального стимула, чтобы гибнуть от пуль, и что обделенное крестьянство может вполне заменить бунтующий пролетариат.
 Здесь, высадившись с яхты «Гранма», участники экспедиции углубились в заросли широко распространенных на Кубе красных мангров |
Педро дал партизанам воды, потому что больше у него ничего не было. Над ранчо делал круги разведочный самолет. «Они спросили меня, правильно ли они идут к Сьерра-Маэстре и какова обстановка. Был там один здоровый, высокий, через руку у него был перекинут темно-оливковый китель. Он больше всех спрашивал. Теперь мне все говорят, это был Фидель, но тогда его еще никто не знал в лицо. И я не знал». С собой партизаны его не взяли, поручив ему ответственную миссию — охранять танкер с бензином, который присылали товарищи с запада. А на следующий день батистовцы сожгли дом Педро, и вся его семья вплоть до победы революции укрывалась по лесам.
После трех недель пребывания в горах Рауль Кастро восхищался: «Поразительно, как заботятся о нас эти гуахиро Сьерра-Маэстры. Все благородство кубинского народа сосредоточено здесь». Рауль, как и остальные партизаны, не знал еще тогда, что некоторые проводники, опасаясь репрессий со стороны армии, сообщали о местонахождении отряда «войскам на службе тирании». Только после нескольких провалов партизаны догадались, что кто-то наводит на них отряды батистовцев, и начались казни стукачей. Пока же барбудос щедро раздавали векселя: каждому, кто помог революции, они оставляли письмо, подписанное командным составом, в котором обещали разнообразные блага в случае удачного исхода. Не забыла революция и Педро Луиса Санчеса: «После победы новый дом мне справили. Фидель подарил мне «Ладу». Четыре года назад Рауль прислал холодильник и телевизор. Я был депутатом Национальной ассамблеи».
От предложенного кофе мы отказываемся — нас ждут омары. Их ловля, продажа и потребление частными лицами на острове категорически запрещена — все 10 000 тонн, добываемых в год государственными предприятиями, идут на экспорт. Но наш гид Леонель все устроил: пара крупных десятиногих ракообразных (Panulirus Argus) уже варится в закопченном чугунке на костре, разложенном на заднем дворе его дома. Хозяин, скинув форменную рубашку экскурсовода, нарвал в огороде зеленых бананов, построгал их мачете и на том же костерке пожарил. Плиты в доме нет, но есть холодильник и скороварка. Вода бывает два часа в день, зато все лампы — энергосберегающие. Скороварку, холодильник и лампы семье Леонеля подарило правительство.
Из революционной истории
«Особый период»
После победы революции экономика страны не сразу пришла в упадок. Сначала ее поддерживал мощный поток национализированного имущества. Когда он иссяк, на помощь пришел СССР. По приблизительным подсчетам на поддержание «непотопляемого авианосца у берегов США» из советского бюджета тратился миллион долларов в день (по 10 центов на каждого кубинца). Распад Союза спровоцировал тяжелейший экономический кризис на Кубе. В начале 1990-х в стране был объявлен так называемый «особый период». Кубинцы затянули пояса и начали организованно экономить. В первую очередь на электроэнергии: лампочки накаливания были заменены по всей стране на энергосберегающие, государство обеспечило население скороварками и холодильниками, потребляющими меньше ватт, а электробытовые приборы «класса люкс» — микроволновки, миксеры и т. д. — запретили.
Благодаря строжайшей экономии и венесуэльской нефти 2006 год стал годом еще одной революции — энергетической. В 2008-м населению разрешили пользоваться всем, включая компьютеры, видео- и DVD-плееры. Приобретать все это можно в специальных магазинах по европейским ценам на конвертируемые песо (CUC, произносится «кук»; 1 кук равен 1 доллару или 25 обычным кубинским песо). Телевизор, например, стоит 300 куков, а средняя официальная зарплата кубинца редко превышает 300 песо (около 12—15 долларов). Вот такая арифметика.
 Смесь культуры колонизаторов и привезенных ими рабов дала массу неожиданных результатов. В частности, испанские мелодии и африканские ритмы породили уникальную музыкальную традицию, и ритмы «сон», «дансон», «гуарача» завоевали весь мир |
Дальше мы старались ехать осторожнее. Дорога шла вдоль гряды Сьерра-Маэстра по самой кромке моря, и волны время от времени бились в правую дверцу. Кое-где обрушенные ураганом мосты, выбоины и колдобины не позволяли разогнаться более чем до 50 км/ч. Непуганые козы, коровы, овцы, собаки, бредущие по шоссе, тоже сильно замедляли движение. Так мы доехали до Уверо, проколов всего лишь два колеса.
В революционной эпопее Уверо занимает почетное место — здесь в мае 1957 года произошло боевое крещение повстанческой армии. К этому времени редкие партизанские ряды, пополнившиеся местными крестьянами, насчитывали 127 вооруженных бойцов. Новобранцы впервые стреляли по реальному противнику, но им удалось развить такую «огневую мощь», что за 2 часа 45 минут перестрелки, кроме 14 батистовцев, погибли три волнистых попугайчика из пяти, что находились в казарме. Результаты сражения поселили в сердцах барбудос непоколебимую веру в скорую победу, до которой оставалось еще без малого два года.
К 50-летию битвы при Уверо в поселке отремонтировали дом культуры имени кубинской поэтессы Мирты Агирре. Перед входом установлены мощные колонки, из которых льется сальса. Затем сальса прерывается, и женский голос сообщает, что в 21.00 состоится театрализованное представление. По этому же поводу трое гуахиро уничтожают с помощью мачете траву вокруг памятника погибшим.
Пока в шиномонтаже клеили заплатки на колеса, мы посидели в клубе на репетиции любительского театра — ставили, вы не поверите, «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова. Когда мы уезжали, динамики надрывались вслед: «Дорогие русские друзья, мы будем ждать вас в нашем клубе в девять». В девять мы уже были далеко от Уверо и все еще очень далеко от места назначения. Когда к концу шестого часа езды с черепашьей скоростью в непроницаемой темноте показались огни Сантьяго, мы чувствовали себя примерно так же, как участники экспедиции на «Гранме» после высадки.
Комментариев нет:
Отправить комментарий