Белое гетто

Если вплести в рыболовные сети волосы альбиноса — поймаешь больше рыбы. Если закопать кости альбиноса на прииске — они превратятся в драгоценные камни. Секс с женщиной-альбиносом излечит от СПИДа. Подобные поверья в XXI веке широко распространены в Танзании, и потому местные жители, страдающие альбинизмом, живут в постоянном страхе за свою жизнь.

Статистика преступности в Танзании благополучной не может быть по определению: ведь речь идет об одной из беднейших стран Африканского континента, да и всего мира. Но в последние два года здесь стали раз за разом регистрировать преступления, отличающиеся даже по здешним меркам особой, звериной жестокостью. Теперь их набралось больше 50, и для всех них характерна одна особенность: жертвами хладнокровного убийства с последующим расчленением трупа стали люди с очень необычной для здешнего негритянского населения внешностью — все они обладали молочно-белой кожей, светлыми до прозрачности глазами и желтовато-пепельными волосами.
Речь идет о бесчеловечном преступном трафике: у местных знахарей стали пользоваться особым спросом части тел людей-альбиносов — они необходимы для приготовления чудодейственных снадобий и становятся реквизитом колдовских ритуалов. С варварскими практиками Танзания пытается бороться уже на государственном уровне, однако даже строгое законодательство часто бывает бессильно перед слепыми суевериями, особенно если они подпитываются жаждой скорой наживы.

Ген альбинизма — рецессивный, то есть умеет «прятаться». Даже если в нескольких поколениях не было альбиносов, все равно в семье может родиться белокожий младенец

Охота на альбиноса

Убеждение, будто альбиносы приносят несчастье, живет в Танзании давно. Еще в XIX веке младенца, родившегося с белой кожей, обычно убивали, а мать изгоняли из семьи — считалось, что она осквернила себя и свой род связью с C белым мужчиной. Но на самом деле речь шла не о «свободе нравов», а о генетической мутации: альбиносы продолжали рождаться даже там, где белокожих чужеземцев никогда не видели. Таких детей здесь называли и до сих пор называют «зеру-зеру», что значит «привидения». Они постоянно подвергаются насмешкам и унижениям из-за своего необычного облика.
Миф о сверхъестественных свойствах этих людей возник в Танзании не более 10 лет назад, скорее всего, благодаря местным знахарям-шарлатанам. Распускать подобные слухи оказалось очень выгодно. Новые амулеты и снадобья сразу нашли спрос у рыбаков с озера Виктория, где за последние годы сильно снизились уловы, у старателей недавно открытых алмазных месторождений, торговцев убогим местным товаром, а также у вполне зажиточных городских коммерсантов. Часть «товара» идет и вовсе на экспорт — говорят, кожа альбиноса традиционно пользуется спросом у шаманов в Западной Африке и даже в благополучной по здешним меркам ЮАР.
Поставщики находятся легко. Средний доход танзанийца — 300–400 долларов США в год, цены постоянно растут, а за альбиноса можно выручить сразу 3000 долларов. Кроме того, совесть охотников отчасти успокаивается еще одним поверьем, подкрепляемым кинофантастикой, производимой на студиях «африканского Голливуда», в Нигерии, — будто альбиносы-призраки по-настоящему умереть не могут. В самых глухих деревнях случалось даже, что семьи сами продавали своих детей-альбиносов. Одного такого папашу задержали на границе с головой его собственной дочери в мешке — колдун из соседнего Бурунди обещал ему заплатить по фактическому весу товара.
Во многих районах Танзании дети-альбиносы отправляются в школу только под охраной полиции. Но и эта мера не может полностью защитить их, так как местных стражей правопорядка несложно подкупить. Теперь родственники хоронят альбиносов только в особых потаенных местах или могилу заливают цементом — уже не раз случалось, что мародеры выкапывали тело и отрезали от него все, что только можно продать.
За последний год суеверия и последовавшие за ними убийства распространились и в соседней Кении: там насчитывается уже более десятка аналогичных случаев. О подобном же варварстве сообщалось в Конго, Нигерии, Бурунди и Уганде. Постоянно увеличивается число беженцев-альбиносов из африканских стран в Европу, Азию и Америку — эти люди теперь не чувствуют себя в безопасности среди соплеменников.

Трудно быть единственным альбиносом в классе — сверстники постоянно издеваются и обзывают тебя «зерузеру», привидением

Рецессивная аномалия

Альбинизм — это наследственная болезнь, при которой частично или полностью отсутствует пигментация кожи, волос и радужной оболочки глаз. Различают два основных типа: кожно-глазной и глазной (частичный). В первом случае пигмента нет вовсе — ни в коже, ни в радужной оболочке. Глаза при этом могут быть красноватыми, но чаще — серыми, голубыми или светло-коричневыми. Во втором — потеря пигментации затрагивает только глаза. В среднем по миру на каждые 20 000 человек приходится один альбинос. В Танзании эта цифра совершенно иная: по некоторым данным, здесь соотношение составляет 1:3000. По другим источникам и независимым оценкам, из 42-миллионного населения страны альбиносы составляют от 100 до 200 тысяч человек, то есть практически на каждые две сотни черных танзанийцев приходится один «белый». Можно предположить, что число альбиносов в той или иной популяции зависит от степени инбридинга (частоты браков между родственниками) и ее изолированности: в сильно изолированных, замкнутых сообществах, где приняты близкородственные браки, пропорция альбиносов может резко возрастать. Например, в некоторых индейских племенах она может достигать соотношения 1:140.

Генетики Университета Миннесоты предполагают, что в некоторых популяциях люди с редкими «дефективными» генами альбинизма в процессе эволюции постепенно вытесняют других, оставляя больше потомства. В чем заключается эволюционный «смысл» такой естественной селекции, пока неясно, но ученые не исключают, что рано или поздно обнаружится какое-то преимущество, которым отличаются обладатели таких отклонений. Так случилось, например, когда в некоторых тропических регионах получил селективное преимущество ген серповидно-клеточной анемии, а позднее выяснилось, что его носители устойчивы к малярии. Возможно, в случае с альбинизмом действует схожий механизм. Альбинизм — рецессивная аномалия. Если оба родителя являются носителями этого гена, но сами не альбиносы, риск того, что ребенок родится с патологией, составляет около 25%. Впрочем, у пары с разными типами альбинизма шанс рождения здорового ребенка выше.

Под одним солнцем

Еще один враг «белых» танзанийцев — экваториальное солнце. Средняя продолжительность жизни в стране — около 55 лет, а альбиносы обычно не доживают до 30: риск заболевания раком кожи для них очень высок. Немногочисленные больницы, где готовы иметь дело с такими диагнозами, переполнены пациентами со страшными опухолями на лице и теле.  Помочь им чаще всего все равно не могут: для большинства жителей этой страны несколько сот долларов за операцию — совершенно недоступные деньги. Простые танзанийцы не могут позволить себе даже обычный солнцезащитный крем. Правда, в последнее время международные благотворительные организации направляют в Танзанию медицинские препараты, кремы, оборудование для больниц, однако большинство сельских жителей обо всем этом не могут и мечтать.

Альбиносам страшны не только прямые лучи солнца — даже в пасмурную погоду ультрафиолет в Экваториальной Африке может вызвать сильнейшие ожоги

Еще многие альбиносы страдают серьезными расстройствами зрения. Для таких ребятишек организованы специальные интернаты, где они находятся под постоянным присмотром. Теперь в эти заведения родители стали отдавать и детей-альбиносов с нормальным зрением — там они в большей безопасности, чем дома.
На ситуацию в Танзании мировое сообщество впервые обратило внимание два года назад. Многие государства и правозащитные организации призвали правительство и президента Джакайю Киквете к незамедлительным мерам. В результате недавно президент использовал свое конституционное право назначать по своему усмотрению часть членов парламента, предоставив депутатский мандат женщине-альбиносу Аль-Шиме Квай-Гир, и поручил ей заниматься проблемами людей, ставших жертвами такого же генетического сбоя. Она успешно лоббирует различные медицинские и социальные проекты, а главное — постоянно напоминает правительству о проблеме. Теперь ужасается не только просвещенный Запад — сам премьер-министр Мизенго Пинда расплакался, когда читал прошлой весной доклад о состоянии дел в вопросе об альбиносах.
Сейчас в стране официально запрещена любая колдовская практика, а за участие в нелегальной торговле органами альбиносов в общей сложности арестованы более 150 человек. Среди них есть даже несколько полицейских, покрывавших страшный бизнес. Во многом это стало возможно потому, что в марте прошлого года по указу президента был проведен всеобщий опрос, в ходе которого каждый, кто обладал хоть какими-то сведениями об «охотниках», мог анонимно сообщить об этом. Проблема, однако, в том, что знахари и их богатые клиенты — далеко не последние люди в своих деревнях. А это значит, что до истинных виновников зла правосудие вряд ли доберется.
Тем не менее судебный процесс над некоторыми из арестованных закончился смертным приговором, и прошлой осенью они были казнены. Но ситуация с каждым месяцем обостряется все больше: в Танзании снова и снова раздаются голоса тех, кто требует для убийц не просто смерти, но публичной казни. Многие здесь считают, что волну убийств смогут остановить только самые крайние устрашающие меры. Аргументов тех, кто предостерегает их от того, чтобы все быстрее раскручивать спираль жестокости, они, как обычно, не слышат.

Неумолимый ген

В кино люди-альбиносы нередко предстают в образе преступников и вампиров. В действительности они не способны на серь езные преступления хотя бы потому, что обычно очень плохо видят. Проблемы со зрением у альбиносов могут быть разные — косоглазие, миопия, астигматизм, но чаще всего — нистагм (от греч. nystagmos — дремота): при нем глазное яблоко постоянно совершает непроизвольные ритмические движения и человеку все предстает в расплывчатом виде. Кроме того, альбиносы страдают нехваткой кальция и витамина D, часто бесплодны и особенно подвержены риску рака кожи. В целом меланома — перерождение здоровых пигментных клеток кожи (меланоцитов, вырабатывающих меланин) в злокачественные — может возникнуть у любого человека. Известно  несколько признаков предрасположенности к такому заболеванию: множество родинок, ослаб ленный иммунитет, сбои в работе гормональной системы. Кроме того, более чем в два раза повышает риск развития меланомы принадлежность к светлому фенотипу. У альбиносов же этот риск приближается к 100%, если не принимать особых мер предосторожности. К примеру, ребенку-альбиносу достаточно минут сорок поиграть на улице без панамки, защитного крема и плотной одежды с длинными рукавами, и уже есть риск, что он получит серьезные ожоги — ведь даже в пасмурную погоду ультрафиолетовые лучи активно воздействуют на кожу. Кожа представителей негроидной расы (не альбиносов, а обладателей обычной темной кожи) отлично защищена от таких ожогов, но не от меланомы. Изредка она может развиваться на более светлых участках кожи, например, ладонях и подошвах. Коварство меланомы в том, что поначалу она может выглядеть как небольшое пятнышко на коже, и только спустя много лет по-настоящему проявит себя. При этом она чаще других опухолей дает метастазы и рецидивы после терапии или хирургического вмешательства.

Источник

Компания "Арт Колор Групп" предлагает Вам услуги по прямой полноцветной печати на ПВХ с высоким разрешением, кроме того Вы сможете заказать у нас любой вид полиграфии, печать на коже, изготовление и размещение наружной рекламы, а так же демонтаж рекламных площадей любой сложности.

Повесть о настоящих людях

Когда в начале ХХ века ученые впервые узнали о лакандонах, то сочли их прямыми потомками древних майя, строивших в III—X веках города в джунглях Чьяпаса (нынешние развалины Бонампак и Паленке). Однако сейчас известно, что лакандоны пришли в эти места в XVIII веке из соседних областей

Хач виник, «настоящие люди» — так называет себя свободолюбивый народ, проживающий в джунглях южномексиканского штата Чьяпас. Пока ему еще удается хранить огонь своих древних традиций, но с каждым годом это становится все труднее. Причиной тому — отчасти благородные намерения защитников угнетенных: повстанцев-сапатистов и христианских миссионеров…

Водитель смотрит на часы: ровно 11 утра. Он дергает за веревочку, на которой болтается огромный медальон с изображением Богоматери. Пронзительный клаксон оповещает об отправлении. Несколько поворотов ключа в зажигании — и автобус трогается. Впереди пятичасовое путешествие под палящим солнцем.
Вскоре асфальтовое шоссе превращается в извилистую грунтовую дорогу. Словно маятник, автобус мерно покачивается с боку на бок, в такт ухабам. Одну за другой он медленно пересекает деревни цельталей — народности группы майя. Несмотря на жару, пассажиры пытаются закрыть окна. Напрасный труд: при каждом толчке внушительное облако пыли протискивается внутрь, проглатывая все на своем пути.
Когда-то весь этот район, отделенный от Гватемалы рекой Усумасинта, покрывал дремучий лес, зеленое сердце Мексики. Теперь, притом что официально природа всей этой зоны находится под охраной, многовековые джунгли уступают место полям и пастбищам.

Как и многие ее подруги, молодая лакандонка Ба хочет походить на героинь своих любимых сериалов. Ее мать и сын наблюдают за тем, как она прихорашивается перед зеркалом

После долгой разлуки

Тем временем мы въезжаем под тень огромных деревьев — добро пожаловать в заповедник Науа. Кому как, а мне пора выходить. Последний взгляд бросаю я вслед автобусу, продолжающему свой путь на восток к сапатистской деревне Сибаль. Гул мотора и песни ранчерас, всю дорогу стенавшие из динамиков о превратностях любви, наконец сменились блаженной тишиной. В течение нескольких секунд я оставался на месте и просто дышал влажным ароматом леса — словно исполняя некий ритуал. Потом, перекинув рюкзак через плечо, направился по дороге, которая за 20 минут привела меня в одну из трех деревушек племени лакандонов. Последние годы изменили ее так же, как и все остальные села на моем пути: те же дощатые или блочные дома,
рифленое листовое железо вместо крыш. Только нетронутая сельва вокруг пока остается прежней.
Как в каждый свой приезд, начиная с 1999 года, первым делом я зашел к comisario, «начальнику» общины, сообщить о прибытии. Чан Кин Хуан-Хосе (у лакандонов традиционно по два имени: индейское, указывающее на принадлежность роду, и испанское), с которым в прошлые приезды я успел подружиться, сдержанно улыбается: «Вот ты и вернулся. Я ждал тебя. Счастлив, что ты снова здесь».
И не говоря больше ни слова, уводит меня в свой дом, чтобы там же и повесить для меня гамак. Когда Чану Кину Хуану-Хосе было 12, он взял на воспитание трехлетнюю девочку Маргариту и растил ее как собственную дочь до тех пор, пока та не выросла. Тогда он на ней женился… Лакандоны — народ немногочисленный. Страх остаться вовсе без невесты долгое время заставлял молодежь поддерживать этот обычай, но сегодня он почти забыт. У пары родился сын, но очень скоро жена, поддавшись городским соблазнам, оставила ребенка, мужа и родную общину, чтобы попытать счастья с жителем районного центра.
Вторая жена Хуана-Хосе, Гваделупа, мать его маленьких сыновей, готовит мне маисовую лепешку и одновременно выкладывает последние деревенские сплетни. Дети терпеливо дожидаются, пока я закончу есть. А дождавшись, тут же хватают за руку и тянут играть. Впрочем, ненадолго: услышав музыкальную заставку к сериалу Las vías del amor, «Пути любви», они кидаются к телевизору, чтобы не пропустить очередную серию душераздирающего мексиканского «мыла». Неудивительно: крошечный экран показывает им фантастическую реальность — карикатурный образ чужого мира, который они считают своим.

Лакандоны традиционно выжигают и распахивают участки леса для выращивания маиса. Однако спустя несколько лет они снова засаживают их деревьями, поддерживая экологический баланс

Северная угроза

В детстве я всегда мечтал жить в лесу среди лакандонов. Уже не помню, откуда узнал об их существовании. Правда, в 1999 году мой первый  визит в этот мир, о котором я столько грезил, привел меня в замешательство. Конечно, следовало ожидать, что культура лакандонов, какой ее изобразил в 1930-х французский антрополог Жак Сустель в своей книге «Четыре солнца», если не исчезла вовсе, то по крайней мере значительно изменилась. И все же мне потребовалось немало времени, чтобы, стерев из сознания все клише, осознать, что душа народа — не в том, что на виду, а как раз наоборот — в том, что оберегается, замалчивается, держится в секрете. Пришлось пересмотреть все прежние представления и предрассудки, чтобы за поверхностным колоритом белых туник и длинных волос увидеть что-то еще.
Первоначальные обитатели местных джунглей были последним свободным народом Чьяпаса. Только в 1695 году испанцам удалось подавить все оставшиеся очаги сопротивления. Последние непокоренные воины укрылись в гватемальской деревне Реталулеу, но уже к 1769 году там насчитывалось всего трое лакандонов — одна пожилая женщина и двое мужчин. А нынешние лакандоны — это, вероятно, потомки других ветвей майя — с мексиканского полуострова Юкатан и из гватемальского района Петен. В XVIII веке, спасаясь от колониальных жестокостей, они ушли далеко в лес. Разбившись из соображений безопасности на небольшие группы, они зажили полукочевой жизнью. Иногда эти люди селились в городах, оставленных майя 1000 лет назад: в Паленке, Яшчилане, Бонампаке. Так бог Хач Ак Юм, творец «хач виник», снова поселился в древних храмах.
Сидя на корневище огромной сейбы, священного дерева, расположенного как раз напротив такого храма, я смотрю на своего друга. Спокойно, печально он говорит мне: «Ты слышишь, как ветер бродит в каменном доме? Это предки рассказывают нам нашу историю. Сюда приходил мой дед молиться нашим богам. Воскурял   смолу и разговаривал с кадильницами. Теперь уже давно не приходит. Оставил свои кадильницы в пещере, потому что, как и все в деревне Лаканхе, стал христианином».

20 лет назад Чан Кин Атаназио первым в своей деревне принял протестантскую веру. С тех пор каждое воскресенье они с пастором проводят время за чтением священных текстов

Когда лакандон отрекается от своих богов и перестает помещать пищу в кадильницы, он должен схоронить ритуальные сосуды в тайной пещере на берегу лагуны или в лесной чаще, чтобы они почивали с миром, как в священной могиле. Сегодня только два жителя деревни Науа, оба уже старики, исполняют традиционные обряды и помнят наизусть тысячи имен мифических героев и персонажей. Прекрасные голоса и песнопения прошлого уступили место распевной евангелической службе. Лаканха пала под религиозным напором северного соседа еще раньше, в конце 1950-х.
В 2002 году я познакомился с Хуаном Мендесом — человеком добрым, но некрасивым, которого ни одна женщина не захотела взять в мужья. В следующий приезд я узнал, что он обратился в христианство и под давлением пастора-американца разбил и сжег свои кадильницы, вместо того чтобы оставить их в пещере, как поступали его предки. А в 2005-м, накануне сезона дождей, Мендес чуть сам не сгорел заживо, когда жег стерню на своем поле. В деревне, естественно, решили, что его покарали боги, уготовив ему ту же участь, что постигла его кадильницы.
При всем этом в нынешний мой приезд даже печалящийся о старых временах ХуанХосе объявил мне, что тоже собирается креститься… Изумившись, я принялся расспрашивать о причинах такого решения. Он только опустил голову. За него ответила жена: «С тех пор как мы слушаем пастора, я чувствую себя лучше. Раньше все время тосковала, мы ссорились с Хуаном-Хосе. Теперь могу не бояться, что он вернется из города пьяным. И вообще, для меня что Хач Ак Юм, что Иисус — небольшая разница».
Сбитый с толку этими резкими переменами, я отправился на евангелическое богослужение (надо сказать, на редкость унылое). А по окончании остался побеседовать с 33-летним пастором Антонио Перес-Гомесом, по происхождению цельталем из соседней деревни: «Я не знаю, как лакандоны молились своим богам, и знать не хочу. Единственное, что имеет значение — вера в Иисуса. Тем, кто верует в других, уготован вечный ад. Люди должны отречься от своих идолов, чтобы научиться любить Спасителя — великого, единственного. Моя миссия — помочь им в этом, пока еще не поздно, ибо скоро Господь вновь будет среди нас, несчастных. И все те, кто не верил в Него, не попадут на небо и познают вечные муки».

Еще в 1950-х лакандоны продолжали охотиться с луком и стрелами. Теперь о тех первозданных временах напоминают лишь их длинные волосы и умение жить в гармонии с природой

Майя против майя

Хач виник удавалось полностью сохранить свободу и самобытность вплоть до конца XIX века. В отличие от многих других племен все это время они смогли избежать контактов с внешним миром. Отчасти благодаря непроходимым джунглям и страшным легендам о них, отчасти благодаря привычке селиться небольшими группами и беспрестанно менять место жительства. Когда в начале прошлого века о лакандонах узнали ученые, то поначалу сочли этот народ прямыми потомками древних майя. В то время как большинство мексиканских индейцев вынуждены были принять католичество, лакандоны полностью сохранили свои традиции. Правда, уже в XIX веке владельцы окрестных ферм и ранчо стали приходить за древесиной в лакандонский лес. Индейцам пришлось уходить все глубже в сельву. Прошло еще время — и контакт с современной цивилизацией стал неизбежен. Лакандоны лишь беспомощно наблюдали, как захватывают их земли и распространяются болезни, против которых ритуалы предков оказались бессильны. В 1932 году, по данным Жака Сустеля, их осталось не более 200. Сегодня — около 1000.
А в 1990 году, чтобы привести лакандонов к более оседлому и цивилизованному образу жизни, мексиканские власти решили расселить их по трем деревням — Науа, Метцабок и Лаканха, близ проложенных недавно дорог. Еще раньше президентский декрет объявил их единоличными пользователями 662 000 гектаров земли в окрестных лесах — якобы для охраны окружающей среды. Но на деле, назначив хозяевами земли горстку индейцев, правительство обеспечило себе легкий контроль над ее богатствами: древесиной, нефтью, лекарственными растениями и многим другим. Постановление привело к изгнанию с этих земель десятков жителей, принадлежавших к другим ветвям майя и обитавших тут лишь в нескольких поколениях. Именно они 20 лет спустя составили костяк освободительного сапатистского движения.
А лакандоны с тех пор постоянно подвергаются нашествиям чужаков-крестьян, кочующих в поисках земли. Сегодня эти земли населяют более 250 000 бедняков — цельтали, чоли, цоцили и тохолабали, и под их натиском лес съеживается, как шагреневая кожа. Среди соседних общин майя мир между лакандонами и «сильными мира сего» не всегда находит понимание. Лакандонов считают в лучшем случае избалованными детьми, в худшем — марионетками и предателями. Между тем достаточно недолго пожить в племени, чтобы убедиться: они прекрасно осознают, что за мир их окружает и какая участь их ждет при потере милости властей.

Тогда как большинство мексиканских индейцев, живя бок о бок с колонизаторами, испытали сильное влияние испанской культуры, спрятавшиеся в джунглях лакандоны смогли избежать внешних воздействий вплоть до начала ХХ века

Чан Кин Хуан-Хосе нервничает. Только что он принял троих цельталей-сапатистов из поселения, расположенного неподалеку от Науа.
— Они угрожают, что вторгнутся в наш заповедник. Им не хватает земли для своего потомства. Мы-то здесь довольствуемся двумя-тремя детьми, ибо знаем, что леса на всех не хватит. А они — нет. Они думают, что мы не обрабатываем наши земли, что мы ленивы. Первое, что они сделают — срубят все деревья и пустят коров. А ведь именно лес дает нам все то, в чем мы нуждаемся, мы знаем и любим его. Лес — наш дом… Что нам делать? Нас слишком мало, чтобы бороться…
Лакандоны пока еще продолжают жить в гармонии с сельвой, бережно пользуются ее плодами, целебными травами, водой, дичью. Но сегодня Науа, Метцабок и Лаканха — три зеленых островка посреди подлинного экологического бедствия.
Четыре утра. Слышу — кто-то зовет меня из-за перегородки. Вскочив с гамака, еще в полусне, натыкаюсь на Хуана-Хосе. В руке у него длинное весло. Луна мягко освещает путь, ведущий к лагуне. Я следую за ним, словно ребенок, не слишком хорошо еще умеющий ходить, а он в своей белой тунике движется так легко, что прямо-таки парит в темноте. Мы забираемся в каюку, каждый со своего края. Еще ночь, и я скорее догадываюсь, чем вижу, как мой друг бесстрастно и бесшумно гребет. Глядя на него, я припоминаю все свои прошлые приезды и думаю о том, что же будет ждать меня, когда я вновь вернусь в эти места.
Птицы с длинной шеей и белым оперением оповещают о наступлении утра, и лагуна одевается густой дымкой. Хуан-Хосе молча смотрит на эту картину, словно наслаждаясь ее волшебством. Потом оборачивается ко мне, и спокойная улыбка освещает его лицо.

Источник

Компания "Арт Колор Групп" предлагает Вам услуги по прямой полноцветной печати на ПВХ с высоким разрешением, кроме того Вы сможете заказать у нас любой вид полиграфии, печать на коже, изготовление и размещение наружной рекламы, а так же демонтаж рекламных площадей любой сложности.

Благородная плесень

Фото: Jon Sullivan

На весь мир прославились сыры — уроженцы Италии. Маскарпоне, грана падано, проволоне, бель паэзе, таледжо... Но даже среди этого гастрономического великолепия горгонзола, соперница французского рокфора и английского стилтона, мягкий плесневелый сыр с характерным пикантным вкусом, занимает особое место. Чтобы представить масштаб любви к этому продукту, нужно 3 миллиона кругов горгонзолы, которые ежегодно производят итальянские сыроделы, умножить на 10—12 килограммов — средний вес каждого. Результат получается внушительным!

Происхождение горгонзолы, как, впрочем, и большинства знаменитых сыров, окутано легендой. Причем в Пьемонте и Ломбардии вам, возможно, расскажут разные истории, но главную роль всегда будет играть случайность, в духе поговорки: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Согласно одной из версий, рассеянный сыродел забыл узелок створоженного молока в сарае, где тот провисел несколько дней. Вспомнив об этом, он решил спрятать следы своего «преступления», смешав забытый творог со свежим. Через день внутри появилась зеленоватая плесень. Несмотря на не слишком приятный вид, вкус продукта оказался настолько не обычным, что сыродел решил повторить процесс. Ну а затем его последователи в поисках эталонного вкуса для данного сыра продолжили эксперименты со сроками выдержки.
Другая легенда повествует о хитром крестьянине, который решил сбыть несколько старых заплесневелых кругов страккино (мягкий сочный альпийский сыр) каким-то проезжим торговцам. Когда через пару недель те вернулись, крестьянин с испугом ожидал хорошей взбучки. Однако каково же было его удивление, когда торговцы захотели еще купить того странного сыра с необычным вкусом и ароматом.
Все эти истории, разумеется, носят фольклорный характер, более-менее достоверно лишь то, что горгонзола появилась примерно в Х—ХII веках. А первым рукописным рецептом ее изготовления можно считать завещание миланского архиепископа Ансперто да Биассоно, составленное в 1881 году.
Удивительно, но легенды вокруг горгонзолы возникают и в наше время. Так, в книге Елены Костюкович «Еда. Итальянское счастье» цитируется фрагмент из воспоминаний участника итальянского Сопротивления Джордже Амендолы, где он говорит, что ему в траттории «подали <…> прекрасный сыр «горгонзола» <…> с блестящими и жирными червями, выползавшими прямо на тарелку». И это явная ошибка синьора Амендолы. Дело в том, что единственный итальянский сыр с червями (точнее говоря, с личинками мухи Piophila casei, иначе их еще называют сырными клещами) — касу марцу. Это разновидность сыра пекорино сардо, который изготавливается только на Сардинии, в других регионах Италии его производство запрещено. Касу марцу вызревает не в процессе обычного дрожжевания — брожение в нем происходит благодаря пищеварительным процессам личинок сырных клещей. Они ускоряют процесс разложения содержащихся в сыре жиров, придавая ему кремовую мягкость. Этот сыр обычно едят с хлебом, порой даже вместе с личинками. Вкус у него суперпикантный, «с душком», возможно, поэтому синьор Амендола и перепутал его с горгонзолой.

Под защитой закона

До начала XX века горгонзолу именовали «зеленым страккино» или «страккино из Горгонзолы». Современное название было официально утверждено лишь в 1955 году, когда этот сыр был зарегистрирован как продукт DOP (Denominazione di Origine Protetta — «Наименование, оригинальное по происхождению»). Для Италии DOP — это знак качества, присуждаемый тем видам продуктов питания, чьи высокие вкусовые показатели преимущественно или исключительно зависят от особенностей той территории, на которой они производятся. Географическое положение в данном случае подразумевает участие как природных факторов (климат, особенности среды), так и человека (сохраненные в течение долгого времени уникальные методы производства, ремесленные технологии домашнего изготовления, ручной труд). Сведенные воедино, эти условия позволяют получить уникальный продукт, создание которого невозможно за пределами определенной области. Весь процесс производства горгонзолы, начиная от поставок молока, контролируется государственной инспекцией, а кроме того еще в 1970 году несколько десятков сыроваренных компаний образовали «Консорциум горгонзола» (CG), чтобы защищать этот сыр от подделок и совершенствовать методы его производства.
Ныне район производства горгонзолы очерчен провинциями Брешиа, Бергамо, Комо, Кремона, Кунео, Милан, Новара, Павия, Верчелли и территорией города Казале-Монферрато в провинции Алессандрия.
Заметим, что специфика большинства итальянских сыров определяется еще и тем, что сыродельни перерабатывают молоко с весьма небольших территорий. Травы и сено, которыми питаются животные, в той или иной области придают их молоку определенный вкус, а значит, и горгонзола, изготовленная в разных провинциях, будет иметь индивидуальные черты. Люди, знающие толк в сырах, с закрытыми глазами отличат вкус пьемонтской горгонзолы от ломбардской.

«Уна» и «дуэ»

Существуют две разновидности этого сыра — плотный и острый (горгонзола пиканте) и молодой сладковатый с ореховыми нотами в аромате и вкусе (горгонзола дольче).
Первый профессионалы именуют «а дуэ пасте», то есть сделанный из двух творогов, второй — «а уна паста» («однотворожный»). «А дуэ пасте» — тот самый сыр, который, по старинной легенде, изготовил рассеянный сыродел. Творог, полученный вечером, оставляют подвешенным на ночь, чтобы стекла сыворотка. На этой стадии творог естественным путем получает из внешней среды споры и грибки, придающие ему при дальнейшем созревании характерный цвет. На следующий день подсушенный творог помещают в форму, перемежая его слоями свежего творога, полученного от утренней дойки коров.

После створаживания молока из сгустков формируют сырные головы и приступают к сухому солению, которое продолжается несколько суток в помещениях с температурой 18—20 °С. Фото: EAST NEWS

Горгонзола «а уна паста» изготавливается из молока, надоенного за один раз, которое обычно пастеризуется и дополняется сычужными ферментами.
Следующий этап — введение спор грибка Penicillium glaucum (интересно, что в большинстве «голубых» сыров используется другой грибок — Penicillium roqueforti). Но для того чтобы драгоценная плесень равномерно развивалась, одних инъекций мало, необходим доступ воздуха. Для этого в сырных кругах делают отверстия тонкими трубочками из нержавеющей стали, благодаря чему обеспечивается поступление кислорода внутрь сыра и выведение оттуда углекислого газа. На разрезанной головке сыра видны характерные вертикальные полоски в местах, куда вставлялись трубочки. В горгонзоле пиканте отверстия для воздуха делают через несколько дней после закладки сырных голов в погреб, а в горгонзоле дольче — через четыре недели.
Еще одно различие между дольче и пиканте — сроки выдержки. Дольче зреет от 60 до 80 дней, пиканте — от 80 до 150 дней. И в том, и в другом случае вызревание происходит в сухом прохладном погребе. Горгонзола не любит влажности и высокой температуры.
Готовый сыр имеет 48% жирности, белый или чуть желтоватый цвет с изумрудными прожилками и натуральную красноватую корку.
В конце цикла производства каждый круг сыра маркируется печатью с информацией о его производителе и обертывается в алюминиевую фольгу с аббревиатурой CG. Эта обертка нужна, чтобы сохранить вкусовые качества сыра и минимизировать потерю веса из-за испарения влаги.

От аперитива до десерта

Сложный богатый характер этого сыра позволяет использовать его практически во всех видах блюд — от аперитива до десерта. Горгонзолу дольче обычно едят со свежеиспеченным хлебом, добавляя мед акации или джем из помидоров и синего лука. Ее можно сервировать, нарезая маленькими кубиками и выкладывая на канапе, или добавлять в салаты, но в любом случае перед подачей на стол желательно подержать сыр полчаса вне холодильника.
Горгонзола пиканте часто используется как составная часть соусов, придавая ценимую гурманами остроту. Отлично проявляет себя этот сыр и в горячих блюдах. Классический специалитет — картофельные крокеты «Морские ежи». Внутрь шариков, скатанных из картофельного пюре, вкладывают кусочки сыра. Затем их обваливают в муке, окунают во взбитое яйцо, присыпают наломанной короткими кусочками тонкой лапшой «Волосы ангела» и обжаривают во фритюре. В Ломбардии горгонзолу едят с полентой (кукурузной кашей), в Пьемонте добавляют вместо соуса к обжаренной телятине. Традиционно горгонзола используется с ризотто и пастой, особенно с трубчатой (пенне), или в лазанье. Своеобразный вкус этого сыра замечательно оттеняет блюда из пернатой дичи (дикие утки, перепелки, рябчики, куропатки и т. д.). Прекрасным образом он вписывается и в жанр десертов, придавая интересные вкусовые оттенки мороженому, суфле, гратену, пирожным.
В общем, если великий и несравненный пармиджано реджано можно назвать королем итальянских сыров, то горгонзола безусловно заслуживает титула королевы.

Мирко Заго, шеф-повар ресторана «Сыр»:

Незаменима для экспериментов Из двух видов горгонзолы — пиканте и дольче — настоящий ценитель, на мой взгляд, предпочтет первый. Да и на профессиональной кухне он поистине фаворит. Например, без него немыслимы пицца «Четыре сыра» или сырный соус к пасте. Этот сыр — подарок всем тем, кто любит кулинарные эксперименты, поскольку его вкус раскрывается порой самым неожиданным образом. Однажды я даже «сочинил» тематический сет из шести блюд, который включал в себя: кусочек горгонзолы в сопровождении яблочных чипсов, изюма, вымоченного в бренди, и фундука; суп из горгонзолы, приготовленный и поданный на манер капучино; панированные сырные шарики, обжаренные во фритюре; и горгонзолу, взбитую с помощью сифона в воздушную пену (в стиле молекулярной кухни). На десерт были предложены два блюда: горгочизкейк, а также шарики из белого шоколада, начиненные все тем же сыром и посыпанные «пудрой» из пищевого серебра. Они сверкали, как стразы Сваровски!

Евгений Дьячков, шеф-сомелье винных бутиков Grand Cru:

Подчеркнуть, а не перебороть!  Подбирать вино к горгонзоле — непростая задача. Характер этого сыра таков, что его вкус нужно скорее подчеркнуть, чем перебороть. Первое, что приходит на ум, это, безусловно, белые сладкие вина, причем не из заизюмленного винограда, а из виноградных ягод позднего сбора, пораженных благородной плесенью Botrytis cinerea. Здесь можно рекомендовать вина из провинции Венеция, например Recioto della Valpolicella. Другой интересный вариант — вино Picolit из области Фриули-Венеция-Джулия. Сильное, мягкое и тягучее, оно обладает сложнейшим вкусом, в котором переплетаются оттенки меда, полевых цветов, пряностей и акации. Необходимо также учитывать, подбираем мы вино к горгонзоле в чистом виде или к блюду, в котором этот сыр — один из ингредиентов. При классической подаче горгонзолы как самостоятельного продукта вполне уместно белое полнотелое вино, например, выдержанное в дубовых бочках шардоне, произведенное в Ломбардии или Пьемонте. А если горгонзола — лишь составная часть блюда, скажем, салата с копченой утиной грудкой и сладкими маринованными грушами, я советую такое вино, как Valpolicella Superiore. Немаловажный момент — степень зрелости сыра. К горгонзоле дольче можно предложить пантелерийские мускаты, а к горгонзоле пиканте — Tokaji Aszu (5 Puttonyos или Eszencia). Что касается вин игристых, прекрасный выбор — Asti Spumante, сделанное из муската. Подойдут и десертные крепленые вина — сицилийская марсала, испанские мадера и херес. В этом случае горгонзолу стоит подавать с курагой, цукатами из груш или вяленой вишней. В такой подаче будут интересны и плотные соаве из провинции Венеция — малотиражные гастрономические вина, предназначенные для медленной, вдумчивой дегустации.

Рецепты

Фото: EAST NEWS

Соус «горгонзола»

горгонзола пиканте . 50 г
сливки . 150 мл
лимонный сок . 2 ст. ложки
черный перец молотый . 2—3 г
петрушка . 40—50 г
Приготовление.
Нарезать горгонзолу небольшими кубиками, мелко нарубить петрушку, добавить перец, влить сливки и лимонный сок и тщательно размять до получения однородной массы. Слегка подогреть, а затем взбить.

Салат из груш и горгонзолы

горгонзола дольче . 100 г
груши . 2 шт.
лимон . 1 шт.
листья зеленого салата . 100 г
кедровые орешки . 20 г
бальзамический уксус . 1,5 чайной ложки
оливковое масло. 1 чайная ложка
пряности . по вкусу
Приготовление.
Отжать сок из половинки лимона. Нарезать груши тонкими ломтиками и опустить их в лимонный сок, разбавленный водой, на 5—10 минут, чтобы они не потемнели. Слегка поджарить кедровые орешки. Листья салата заправить смесью бальзамического уксуса, оливкового масла, пряностей и выложить на тарелку. Сверху посыпать орешками, выложить ломтики груши и покрошить горгонзолу.

Крокеты «морские ежи»

горгонзола пиканте . 80 г
картофель  200 г
тонкая лапша . 100 г
пшеничная мука . 25 г
мускатный орех . 30 г
яйца . 3 шт.
петрушка . несколько веточек
оливковое масло Extra Virgine
соль и перец . по вкусу
Приготовление.
Отварить картофель и приготовить из него пюре, добавив яичные желтки. Приправить солью, перцем и тертым мускатным орехом. Скатать из пюре небольшие шарики, вложив внутрь каждого из них кусочек горгонзолы. Обвалять приготовленные картофельные крокеты в муке, окунуть во взбитое яйцо и присыпать наломанной короткими кусочками лапшой. Обжарить крокеты во фритюре, выложить на тарелку и украсить зеленью петрушки.

Персики с горгонзолой

горгонзола дольче . 50 г
персики . 4 шт.
лимон  1 шт.
сливочное масло . 30 г
грецкие орехи (толченые) . 2 ст. ложки
сливки . 2—3 ст. ложки
Приготовление.
Выжать сок из лимона. Растолочь в ступке грецкие орехи. Спелые персики аккуратно разрезать пополам, очистить от кожуры и удалить косточки. Взбить крем из горгонзолы, лимонного сока, сливочного масла и грецких орехов. Заполнить половинки персиков этим кремом и соединить их. Поставить в холодильник на 1—2 часа. Перед подачей полить сливками.

Источник

Компания "Арт Колор Групп" предлагает Вам услуги по прямой полноцветной печати на ПВХ с высоким разрешением, кроме того Вы сможете заказать у нас любой вид полиграфии, печать на коже, изготовление и размещение наружной рекламы, а так же демонтаж рекламных площадей любой сложности.

Мушкетеры подводного царства

Парные ямки на нижней стороне тела, придающие скату сходство с призраком, — это ноздри. Они никак не связаны с дыханием и служат только органом обоняния. Фото: OLIVIER BLAISE/PICTURETANK

На острове Большой Кайман, самом крупном из Каймановых островов, есть местечко Стингрей-Сити, названное так не в честь певицы Джоанны Стингрей, а в силу местной достопримечательности. Как и все поселения на острове, Стингрей-Сити стоит на берегу моря, и совсем близко от него, на песчаных и коралловых отмелях, живет множество скатов. Подавляющее большинство из них — хвостоколы, по-английски stingray — «жалящие скаты».

Зоосправка

Скаты-хвостоколы Dasyatidae
Тип хордовые
Класс хрящевые рыбы
Надотряд скаты
Отряд хвостоколообразные
Семейство хвостоколовые

Семейство хвостоколовых насчитывает 6 родов и около 60 видов. Они населяют тропические и субтропические воды Мирового океана, местами, в основном в районах теплых течений, проникают в умеренные. Обитают на мелководьях (от литорали до 100 метров), практически все время держатся у дна, кроме одного вида — Dasyatis violacea, живущего в толще воды, вдали от берегов. По природе — одиночки, за исключением сезона размножения или массовых миграций, характерных для некоторых видов, однако не территориальны и не агрессивны. Питаются ракообразными, моллюсками, кольчатыми червями и другими донными беспозвоночными, в меньшей степени рыбой. Тело округлой формы, грудные плавники срослись впереди головы. Окраска брюха светлая (белая, грязно-белая, желтоватая), спины — черная, коричневая или темносерая, у многих видов — с многочисленными цветными пятнами, полосами или кольцами. Хвост тонкий, остроконечный, бичеобразный, без плавников и кожистых выростов, у большинства видов длинный. В средней части хвоста располагается один или несколько ядовитых шипов. Яйцеживородящи. Беременность продолжается около года. В одном помете может быть от 2 до 25 детенышей. Сразу после рождения ведут самостоятельную жизнь, половой зрелости достигают на 3—4-й год. Максимальная известная продолжительность жизни — 25 лет.

На отмелях Стингрей-Сити у огромных хвостоколов нет врагов. Однако морской биолог Эллисон Смит считает, что и они нуждаются в защите. Фото: OLIVIER BLAISE/PICTURETANK

Американский скат-хвостокол — Dasyatis americana — очень похож на распространенного в европейских водах (в том числе и в Черном море) морского кота — Dasyatis pastinaca, но более крупный. Впрочем, семейство хвостоколовых вообще не отличается разнообразием форм. Вместе с акулами и несколькими более экзотическими группами скаты образуют особый класс позвоночных, именуемый хрящевыми рыбами. Слово «рыбы» тут обманчиво: эти животные отличаются от настоящих рыб, пожалуй, больше, чем человек. А название «хрящевые» указывает на их главную особенность: в теле таких животных костей нет — их скелет состоит из хрящей. Скатов с акулами роднят и многие другие характерные для хрящевых рыб признаки: расположенный на нижней стороне тела рот, два ряда жаберных щелей, особый тип азотистого обмена.
Однако все эти черты заметны, скорее, зоологу. А непрофессионалу акула и скат, конечно, покажутся совершенно непохожими. Тело акулы — треугольное в поперечном сечении, гидродинамически совершенное — вызывает ассоциации то ли с самолетом, то ли с катером на подводных крыльях. Скат же словно сковородка: его плоское тело, от которого сзади отходит «ручка» — тонкий и обычно длинный хвост, почти правильной круглой формы. Хотя на самом деле оно сохраняет треугольное сечение, только у этого треугольника сильно растянута нижняя сторона. Спинной плавник практически отсутствует, а грудные сильно раздались в ширину и срослись краями с головой и задней частью тела, что и придает рыбе форму сковороды. Даже на ощупь скаты резко отличаются от своих сородичей. Если кожа акулы сплошь покрыта жесткой и острой плакоидной чешуей (по строению мало отличающейся от акульих зубов), то мягкая и нежная кожа скатов не имеет чешуи вообще.
Столь непохожая внешность отражает различия в образе жизни. Акулы живут в толще воды и всю жизнь находятся в непрерывном движении. Подавляющее же большинство скатов, в том числе все хвостоколы, живет возле самого дна и обычно на небольших глубинах, то есть в прибрежной зоне. Едва шевеля краями своего тела, словно полами плаща, скат медленно плывет над самым дном в поисках добычи — разного рода донных беспозвоночных.

Когда скат не занят поисками пищи, он подолгу просто лежит на дне, порой еще и присыпав себя сверху песком. Фото: OLIVIER BLAISE/PICTURETANK

Эта неторопливая охота ведется буквально вслепую, так как его глаза расположены на верхней стороне тела, посмотреть вниз он никак не может. Зато на нижней стороне расположены ноздри, не имеющие никакого отношения к дыханию и работающие только как орган обоняния, а также электрорецепторы, улавливающие возмущения электрического поля, вызываемые живыми существами. Разумеется, как бы ни были чувствительны эти органы, с их помощью можно поймать только медленно плавующую живность. Обычная добыча скатов — ракообразные, моллюски, иглокожие. Многие из них защищены крепким панцирем или раковиной, но охотника это не смущает: его пластинообразные зубы способны разгрызть практически любую броню.
Когда скат не занят поисками пищи, он подолгу просто лежит на дне, иногда еще и зарывшись в песок. Такое времяпрепровождение плохо совместимо с акульим способом дыхания, при котором вода нагнетается в жабры через пасть. Рот ската прижат к грунту — у него иная схема движения воды: она поступает в глотку через специальные отверстия — брызгальца, расположенные на верхней стороне тела. Это позволяет животному дышать без риска забить жабры песком. Конечно, мощность потока воды при такой схеме невелика, но скату много кислорода и не нужно: его образ жизни не предполагает долгого и интенсивного напряжения мышц.
Медлительное существо с нежной кожей и бескостным телом — слишком большой соблазн для морских хищников, которых хватает даже на мелководье. Одной только маскировки для выживания тут явно недостаточно, поэтому разные группы скатов избрали различные средства самозащиты. Сильнее всего воображение людей поражают электрические скаты, в теле которых часть мышц превратилась в настоящие электрические батареи, способные давать разряд напряжением свыше 200 вольт. Оружие хвостоколов — длинный, тонкий и гибкий шпага-хвост, оснащенный острым шипом (у большинства видов одним, у некоторых — двумя и даже четырьмя). Этот шип, представляющий собой видоизмененную плакоид ную чешуйку, — единственное свидетельство того, что у предков ската некогда была чешуя. Он очень тверд и прочен, поверхность его покрыта направленными назад зазубринами, а по нижней стороне идут два желобка, соединенных с ядовитой железой. Впрочем, используют свой отравленный кинжал скаты-хвостоколы только для самообороны. Атакованный или потревоженный скат наносит стремительный и точный удар хвостом в сторону предполагаемой угрозы. Хвост обвивается вокруг нападающего, подобно ремню кнута, при этом шип мгновенно выходит из «ножен» — складок кожи, прикрывающих его в спокойном состоянии, — и вонзается в тело врага.

Глаза ската никогда не видят добычу, зато мгновенно замечают возможную угрозу и точно направляют удар хвоста. Фото: OLIVIER BLAISE/PICTURETANK

Плиний Старший писал, будто шип хвостокола пронзает даже дерево и броню. Это, конечно, преувеличение, но сила удара хвоста крупного ската достаточна, чтобы шип пробил ткань гидрокостюма или кожаную обувь. Укол шипа чрезвычайно болезнен, вызывает падение артериального давления, слабость, нарушение сердечной деятельности. Если удар пришелся в руку или ногу (как чаще всего и бывает), конечность оказывается на несколько дней парализованной. Смертельный исход чрезвычайно редок, но возможен. Именно так погиб «охотник на крокодилов» — знаменитый австралийский телеведущий Стив Ирвин. 4 сентября 2006 года во время съемок фильма «Самые опасные обитатели океана» он был ужален скатом-хвостоколом. Удар шипа пришелся в грудь, и сердце Ирвина остановилось прежде, чем ему успели оказать помощь.
Это, конечно, исключительный случай, но вообще столкновения хвостоколов с людьми нередки. Только на побережье Северной Америки скаты ранят около 750 человек в год, общее же ежегодное число пострадавших в мире, вероятно, измеряется тысячами. Большее количество этих инцидентов происходит по недоразумению: купальщик, бредя по дну, наступает на лежащего, сливающегося с грунтом ската. Но свою лепту в число ужаленных вносят и рыбаки: в некоторых странах скаты считаются ценной промысловой рыбой. Например, в Корее мясо хвостоколов ценится выше, чем других скатов. Удары отравленными стилетами получают не только люди: зоологи находили шипы скатов в легких, грудной полости, печени и поджелудочной железе атлантических дельфинов-афалин. При этом останков скатов в дельфиньих желудках не находили и никто никогда не видел, чтобы дельфины охотились на скатов. Видимо, любопытный дельфин случайно натыкался на замаскированного ската и получал болезненный укол.
В принципе же хвостоколы настолько любопытны и неагрессивны, что их можно приручить прямо в море. Сотни людей специально приезжают на отмели Стингрей-Сити, чтобы пообщаться со скатами. Те берут у них из рук кусочки рыбы, позволяют гладить свои нежные, как шелк, животы или устраивают себе нечто вроде спа, плывя над аквалангистом и купаясь в пузырьках выдыхаемого им воздуха. Несмотря на обилие скатов и их тесный контакт с людьми, дело здесь обходится без травм. Правда, тут рыбы держатся на глубине в несколько метров, так что даже самому неосторожному туристу наступить на них сложно.
Особая глава в жизни скатов — это размножение. У них (как и вообще у всех хрящевых рыб) оплодотворение внутреннее. Ему предшествует довольно долгое ухаживание: самец сначала следует за самкой, затем прихватывает пастью край ее тела возле головы, и она в буквальном смысле увлекает его. В кульминационный момент он подворачивает свое брюхо под брюхо самки и плотно приникает к ней. При этом партнеры не видят друг друга, ведь, как мы помним, глаза у скатов расположены со спинной стороны.

Плоское тело и уникальные особенности биомеханики позволяют скатам свободно и уверенно передвигаться даже на предельно малых глубинах. Фото: OLIVIER BLAISE/PICTURETANK

Многие скаты откладывают яйца — как-то странно называть «икрой» эти крупные четырехугольные кожистые капсулы с лентами-ре мешками по углам. Многие, но не хвостоколы. У этой группы скатов зародыши развиваются внутри тела самки, внутри особого органа, аналогичного матке млекопитающих. Каждый зародыш сначала находится в яйце, но с ростом покидает его. В этот момент заканчивается и питание маленького ската за счет желточного мешка, а выходить в мир ему еще рано. На этом этапе стенки матки образуют специальные выросты — трофонемы, проникающие в брызгальца зародыша и через них в пищеварительный тракт. Там они выделяют особый питательный секрет (аналог молока), на котором будущий скат и растет до рождения. Можно сказать, что этот детеныш питается материнским молоком прямо в утробе.
Беременность у хвостоколов длится около года (11—15 месяцев в зависимости от вида) и кончается рождением всего нескольких крупных детенышей. Сразу после рождения скат расправляет свои сложенные, как у новорожденной бабочки, «крылья» и опускается на дно. Он уже знает все необходимое для самостоятельной жизни: какие существа съедобны, как нужно реагировать на приближение врага и т. д. Отныне он всегда будет полагаться только на себя.

Источник

Компания "Арт Колор Групп" предлагает Вам услуги по прямой полноцветной печати на ПВХ с высоким разрешением, кроме того Вы сможете заказать у нас любой вид полиграфии, печать на коже, изготовление и размещение наружной рекламы, а так же демонтаж рекламных площадей любой сложности.

Вынужденное братство. Часть II

Королевский подарок

Чтобы преодолеть это казавшееся безнадежным препятствие, бездетный Сигизмунд решился уже на совершенно удивительный шаг, неожиданный для современников. На Варшавском сейме 1564 года он отказался от своих законных наследственных прав на Великое княжество в пользу польской короны как таковой, кому бы она ни доставалась. Таким образом хитроумный государь фактически сделал политический класс Польши — шляхту — коллективным собственником Великого княжества Литовского, Русского и Жмудского. Литва и вся Западная Русь в придачу были отданы дворянскому сообществу в наследственную вотчину.

Неудивительно, что после такого решения два, казалось бы, неразрывно связанных государства оказались на грани войны. Даже странно, что она так и не началась — видимо, сказались монархизм литвинов и давняя привычка мирного сосуществования. Кроме того, сыграла на руку королю смерть в 1565 году главы литвинской оппозиции — Николая Радзивилла Черного. 

Ну и, наконец, на горизонте не просматривалось стратегической альтернативы — это и самим литвинам было ясно. В отличие от первых лет XVI века они уже совсем не стремились перейти под власть восточного соседа. На московском престоле теперь сидел Иван Грозный, уже прославившийся как страшный тиран. Как раз в этом 1565 году он учредил опричнину, а с Великим княжеством уже давно вел тяжелую войну. Яблоком раздора послужила наследница Тевтонского ордена Ливония, на которую претендовали и Иван, и Сигизмунд. После того как московские войска ее дочиста разорили, последний магистр Ливонского ордена в страхе признал великого князя литовского своим сюзереном.

Русский же царь, кроме того, заявлял претензии и на все наследство дома Рюриковичей, которое, конечно, включало и Западную Русь. И перешел к недвусмысленным действиям — например, взял Полоцк. Город был разгромлен, почти все жители уведены в плен и проданы в рабство крымским татарам, евреи утоплены в Западной Двине, доминиканские монахи подверглись резне — слухи об этом передавались из уст в уста по всему Великому княжеству и за его пределами. Даже в далекой Германии появилась тогда серия брошюр с «ужасными известиями о жестоком враге московите», где рассказывалось о зверствах Грозного. Во многом именно тогда стал формироваться тот образ агрессивной и жестокой России, сохранившийся в западной культуре до наших дней.

Царь же, видимо, желал просто напугать литвинов, чтобы они поняли — сопротивление бесполезно. И вполне преуспел, только вывод был сделан противоположный тому, что ожидался в Москве. Вместо того чтобы бить челобитную грозному царю, они решили окончательно побрататься с Польшей и защищаться  вместе. Хоть и унизил Сигизмунд Август своих восточных подданных, «подарив» их западным, но когда появился выбор между польским и московским государями, никто не колебался. С одной стороны, мягкий и мудрый правитель, раздававший шляхте права и привилегии и уравнявший конфессии, с другой — деспот, объявивший войну знати в собственном государстве и продающий христиан в рабство мусульманам. Если некогда великий князь Ягайло выбирал между вассальной зависимостью от Москвы и польской короной, то теперь целый политический класс выбирал между самодержавием и шляхетской республикой. И «польское предложение» вновь оказалось более привлекательным.

Пустые словеса

Сейм по условиям новой унии был назначен на конец 1568 года в Люблине, близ границы между двумя союзными государствами. Но открылся он только в январе и оказался одним из самых длинных в истории Польши: делегаты спорили до 12 августа 1569-го. Литовских представителей съехалось недостаточно: все от той же войны с Московией мало кто смог «оторваться», к тому же мало кто хотел ехать на заранее проигрышный сейм. Польша же «собралась вся»: были, кстати, и послы от Русского, Белзского и Подольского воеводств, которые видели в унии шанс вновь воссоединиться со своим народом.

Согласие давалось чрезвычайно трудно. Литовская сторона желала сохранить титульную самостоятельность, польская предлагала объединиться в «одно государство и один народ». Поскольку шляхты у «западных братьев» было гораздо больше, это означало бы полное преобладание поляков. Поэтому литвины заявили, что считают это порабощением. Со своей стороны они толковали и об отдельном избрании монарха вначале сеймом Польши, а потом Великого княжества Литовского, и о сохранении старого закона — не назначать поляков на должности в их государстве. Но поляков это возмущало: они предлагают союз «братской любви», а на таких расплывчатых условиях можно объединяться с кем угодно, хоть с «грубейшими язычниками».

Наконец, депутаты с востока стали даже заседать отдельно, а на своих совещаниях и впрямь дошли до идеи «объединиться с поганами», а именно — вместе с татарами сражаться против западных «братьев». По всему Великому княжеству были разосланы грамоты с призывами готовиться к боям. А потом большинство литвинов попросту покинули Люблин, разъехавшись по имениям. Две соседние державы снова оказались на грани большой войны… Но ее-то Сигизмунд Август, правитель их обеих, никак не мог допустить. Для него она означала бы политический крах. И хитроумный король принял новый курс: отобрать у Великого княжества часть земель, чтобы окончательно ослабить его и заставить-таки покориться. Если не получается поглотить Литву целиком, то, возможно, удастся по кусочкам? 

Народ в народе, народ над народом

По основной версии, слово «шляхта» происходит от старонемецкого Geschlecht — «клан», «род», но исторически сложилось так, что называют им только польское дворянство и созданное по его образцу литовское. Сословие это было исключительным по силе — нигде более «благородный» класс не достигал такого могущества и численности. В XVII столетии — в золотой век Речи Посполитой — он составлял около 10% населения, в то время как в остальной Европе дворяне едва «дотягивали» до 2%. Причем влияние шляхты со временем только возрастало — польские короли один за другим одаривали ее все новыми привилегиями. По Артикулам 1573 года монархи навсегда лишались права передавать престол по наследству, обязывались созывать сейм по меньшей мере раз в два года, а без его согласия не учреждать новых налогов и не объявлять войн. Таким образом, постепенно власть в стране перешла к аристократическому парламенту. Но к XVIII столетию он фактически потерял дееспособность благодаря принципу liberum veto, позволявшему любому шляхтичу заблокировать любое решение. «Золотая вольность» несла в себе семена собственного упадка. Дело, как известно, закончилось утратой национальной независимости и тремя разделами Польши.

Объятия сжимаются

В начале марта специальный универсал провозгласил присоединение к Польше двух старых русских земель, Подляшья и Волыни. Депутатам от них было приказано вновь явиться на сейм, чтобы заседать вместе с поляками. При этом заявлялось, что если те приедут и выразят согласие с королевским решением, то будут освобождены от многих налогов. А если нет, то сами делегаты лишатся и должностей, и имений. Часть жителей Подляшья все-таки рискнули отказаться, в том числе воевода и каштелян провинции. Но большинство все же вняло посулам и угрозам. Что касается Волыни, то от нее ждали еще большей строптивости (она была крупнее и сильнее), поэтому на всякий случай на сейм призвали не прежних выборных людей, а государственных чиновников, которых было легко запугать лишением хлебных должностей. Это тоже дало хорошие результаты. А с тех, кто схитрил, сказавшись больными, разосланные уполномоченные комиссары собрали подписи за унию прямо «на одрах».

Между прочим, принося присягу Его Величеству Сигизмунду Августу, государю польскому, эти дворяне нарушали другую, данную ему же — великому князю литовскому, жмудскому и русскому. И в этой парадоксальной ситуации некоторые потребовали: пусть монарх вначале снимет с них прежний обет, а уж потом толкует о новом — на верность всей «Речи Посполитой польской», то есть польской шляхетской республике. Вряд ли приходилось жителям Восточной Европы когда-либо наблюдать столь же странные обряды, но так или иначе, к апрелю 1569 года Подляшье и Волынь были приведены к повиновению и стали новыми провинциями Польши.

Дальше — больше. Воодушевленная легкостью последней «операции», Польша уже в мае потребовала себе еще и Киевскую землю — на том формальном основании, что когда-то земля эта «принадлежала Волыни», а сам Киев служил главной крепостью, защищающей Волынь и Подолье от татар. Прошел и этот маневр: Киевщина при молчаливом согласии местного населения (польская шляхта и правда могла защитить от степняков) сделалась коронным владением. 

Так, поляки окончательно вошли во вкус. Никто не думал, что захватить весь юг литовского государства окажется так легко, и теперь речь у них уже зашла о том, не присоединить ли таким же образом все, что от него осталось? Да и само название Великого княжества неплохо бы запретить навеки, заменив, к примеру, на «Новую Польшу». До этого дело дойти не успело. Обеспокоенные своей судьбой литвинские депутаты поспешили вернуться в Люблин. Но стоило им заикнуться об утраченных провинциях, как их просто подняли на смех: сами, мол, виноваты, что отсутствовали на сейме тогда, когда дело решалось. Зато можно обсудить вопрос о совместном управлении Ливонией, на которую претендовала Литва. Ведь ее без польской помощи у московитов не отбить…

Еще вчера неприступно гордые, литвины буквально схватились за голову. И было отчего — мелкие фракции делегатов от различных земель стали сами раскалывать на части Великое княжество. Так, прямо в Люблине заявила о своем желании перейти из его состава в Польшу белорусская Берестейская земля. Стало ясно, что дело идет к краху. Да и хорошо ли напрямую бороться с сюзереном, которому присягал? В итоге вышло, что монархизм восточной шляхты обеспечил триумф республиканского строя. А крупнейшее восточноевропейское государство, в котором значительную роль играло русское православное большинство, практически прекратило свое существование.

Кое-что от него тогда еще осталось — особое законодательство и суды, отдельная казна, войско, русский язык в административном употреблении. Более того, официально уния навсегда осталась равноправной, а действие свое прекратила по конституции 3 мая 1791 года, которая окончательно ликвидировала Великое княжество — за четыре года до окончательного падения Речи Посполитой. Но фактически 200 с лишним лет между этими датами западнорусские земли находились под католическим влиянием и управлялись самовластно с берегов Вислы.

Новый Рим?

Формальный вопрос объединения двух престолов решился очень просто. Титул монарха Речи Посполитой стал единым: «король польский, великий князь литовский, русский, прусский, жмудский». Оба государства по формулировке, обнародованной на закрытии сейма, объединялись в «одно нераздельное и неотделимое тело» — Республику (Речь Посполитую) Двух Народов. Столицей провозгласили город близ бывшей внутренней границы — небольшую тогда еще Варшаву. Любопытно, кстати, что эта граница между Великим княжеством в составе Речи Посполитой и отобранными у него южными землями по-прежнему существует — именно она разделяет Белоруссию и Украину. Шляхта двух стран объявлялась нераздельным сословием с абсолютно идентичными обязанностями и привилегиями. «Ренессансный» правитель Сигизмунд Август все-таки добился своей цели, по крайней мере юридически: «в сарматских краях» возродился идеал античной Римской республики. Удивительный в своем роде государь, который всю жизнь чуть ли не заставлял подданных брать на себя часть своей власти, права и ответственность, ограничивал собственное могущество — добился истинно более впечатляющих результатов, чем все самодержцы — его соседи. Наследникам он оставил самое крупное, не считая Московской Руси, государство на европейском континенте. И умер спустя всего три года после Люблина, в 1572-м, так и не увидев, как его прекрасная, но «кабинетная» модель начала понемногу пробуксовывать.

Ну а пока славной Речи Посполитой предстояло еще стоять крепко и отшлифовывать свои идеальные формы. Избранный после Сигизмунда   на польский престол французский принц Генрих Валуа в 1573 году подписал Артикулы, окончательно закрепившие строй шляхетской «золотой вольницы». Ему это тем более легко было сделать, что в новом своем владении он укореняться не собирался, Польшу не любил и буквально сбежал во Францию, не попрощавшись со своими подданными, как только узнал о смерти своего старшего брата Карла IX.

Как бы там ни было, дарованные Артикулы закрепили основы сигизмундовой государственности. А под впечатлением от Варфоломеевской ночи во Франции некатолическое дворянство приняло акт Варшавской конфедерации. По нему всей шляхте гарантировались религиозная неприкосновенность и мир.

Так было создано государство «единого и во всем равного шляхетского народа», не признающего внутри себя никаких различий, ни по титулу, ни по богатству, ни по языку, ни по конфессии, дорожащего своими правами и своей свободой. Шляхта считала строй Речи Посполитой идеалом государственности и гордо мыслила о себе как об особом народе, сама природа которого располагала к свободолюбию и повышенному чувству собственного достоинства и чести.

Источник

Компания "Арт Колор Групп" предлагает Вам услуги по прямой полноцветной печати на ПВХ с высоким разрешением, кроме того Вы сможете заказать у нас любой вид полиграфии, печать на коже, изготовление и размещение наружной рекламы, а так же демонтаж рекламных площадей любой сложности.

Вынужденное братство. Часть I

440 лет назад в польском городе Люблине было принято решение: объединить Польское королевство с Великим княжеством Литовским, Русским и Жмудским в единую Речь Посполитую. Так на востоке Европы возникла новая гигантская держава «от моря и до моря». Сегодня многие видят в этой унии прообраз Евросоюза — безусловное всеобщее благо. На деле же это объединение было не столь добровольным и равноправным.

С темного бревенчатого потолка до самого пола свисал роскошный венецианский гобелен с картинами из жизни античного Рима. Польский король, он же великий князь литовский, сидя в задумчивости, опирался на подлокотник небольшого деревянного кресла — трона. Он был еще не стар, но уже болен, и на лице его явственно изображалась усталость от многочасовых словопрений. Тем не менее вместе с целой толпой вельмож государь напряженно вслушивался в очередную долгую, бурную речь Ивана Ходкевича, старосты Жмудской земли, человека, уважаемого и за его сан, и за великие воинские доблести. Сейчас, впрочем, трудно было узнать в нем свирепого рыцаря. Казалось, этот человек сломлен, обессилен, просит только о пощаде. Соотечественники за его спиной — представители Великого княжества Литовского, Русского и Жмудского — выглядели не лучше, некоторые не стеснялись слез. Иногда, впрочем, в голосе пана старосты пробивались укор и обвинение:
«То, что Ваша королевская милость подарили нас Польше, на это мы хотя и склонились по приказанию Вашей королевской милости, но как все это нам больно, невозможно этого выразить словами! Вы и нас вместе с наследством передаете Короне, как рабов. Зачем же нам, честным людям, давать согласие на это? Ваша королевская милость, сами понимаете, что этого нам не следует делать, потому что ведь не в обычае, чтобы крепостные утверждали дар своих господ!» Стоявшие по сторонам польские сенаторы только поджимали губы. Непроницаемый вид сохранял и монарх. «Видно, сильно мы прогневали Бога, — продолжали литься горькие слова. — Просим же Вашу королевскую милость и государя нашего хотя об одном: дайте нам свидетельство с Вашей королевской печатью, что не будет загублена страна наша!»
На этом месте Ходкевич умолк и стал, по-видимому, ждать ответа. Тягостная тишина, воцарившись, длилась минуту, две, пять… Тогда все так же молча, только вздыхая, представители Великого княжества стали один за другим опускаться на колена. Они понимали, что судьба их отечества решена, и ничто ее не изменит... Наконец король встал и тихо произнес: «Да будут же между нами любовь братская и единство во веки веков». Поляки облегченно заулыбались. Папский нунций окинул зал победным, гордым взором.
Так на сейме 1 июля 1569 года в городе Люблине было принято решение об унии — союзе двух держав. На карте возникало обширное — от  Балтики до Черного моря — государство, сравнимое по силе с Россией Ивана Грозного. Начинался золотой век польского могущества — краткий, но до сих пор вызывающий ностальгию на берегах Вислы. Люблинская уния подвела итог трем векам политических преобразований во всей Восточной Европе.

От Люблина до Бреста: религиозные последствия унии

Люблинский сейм подтвердил равноправие православных и католиков просто «по умолчанию» — в его решениях нет ни слова о конфессиях. Религиозная свобода вообще объявлялась важнейшим устоем Речи Посполитой. Но на практике, увы, дни ее были сочтены. Как раз в эти времена католицизм, слегка оправившись от европейской Реформации, перешел в новое и весьма агрессивное наступление. Римская церковь поддержала начинания Сигизмунда Августа, несмотря на все его вольнодумство, потому что надеялась получить власть над огромными западнорусскими землями. Вскоре все государство покрыла разрастающаяся сеть католических епархий. Если православный священник фактически подчинялся собственнику земли, на которой был его приход, клир западного обряда обладал обширными сословными привилегиями и все больше влиял на политику властей любого уровня. Видя же это, шляхта русская тоже постепенно оставляла отеческую веру. А вся Западная Русь становилась пространством для прозелитической пропаганды. Впрочем, не так просто, конечно, перекрещивать целые народы, поэтому процесс этот породил по ходу своему массу ответвлений и следствий, одно из которых живо и поныне — это униатство. В 1596 году несколько православных епископов подписали с представителями Ватикана Брестскую унию (обряд оставался восточным, но признавалось главенство римского понтифика и по большей части принимались догматы католической церкви), и хотя большинство священников ее не признали, теперь у поляков появился повод запретить деятельность православной церкви. Брестская же уния стала одновременно и прямым следствием Люблинской, и прямым же ее отрицанием: государства, основанного на религиозной толерантности, больше не было. А успехи в приобщении восточных схизматиков к католической вере привели к тому, что Польша осознала себя форпостом западного христианства на востоке Европы. Именно с этими настроениями в начале XVII века поляки решатся на попытку покорения ослабшего Московского царства.

Между Москвой и Краковом

В XIII веке монгольские нашествия разорили и обескровили необъятные земли Древнерусского государства. Восточная его часть признала прямую зависимость от хана, жители западной сначала откупались, а потом пришлось идти на поклон к язычникам-литовцам, которые некогда платили русским князьям дань, а теперь вот стали единственной силой, способной защитить от степняков. Земли славянские одна за другой входили под покровительство литовского государя, и не прошло и сотни лет, как на месте Западной Руси образовалось истинно великое размерами государство. Под одной крышей в нем оказалось многочисленное православное население и небольшие Литва со Жмудью (Жемайтией, что у самого балтийского побережья). Официальным языком этого государства стало, естественно, наречие большинства, которое современные историки часто называют западнорусским или старобелорусским.
Впрочем, не все западнорусские земли подпали под власть Литвы. Русь Червонную (Галицию) в середине XIV столетия захватил польский король Казимир III Великий. Впоследствии здесь будет создано особое Русское воеводство со столицей во Львове. Но вот дальше на пути поляков встала уже успевшая сложиться литовско-русская держава — с 1377 года ею правил великий князь Ягайло.
Наследство ему досталось неспокойное, а соседи — сильные и несговорчивые. На западе недавно объединившаяся, сильная Польша, на юге — Золотая Орда, на востоке — Великое княжество Московское, на севере — самый страшный на тот момент враг, Тевтонский орден. Чтобы в таком окружении выжить, приходилось искать себе союзников. Вначале князь, впечатленный победой в Куликовской битве, думал заключить союз с Дмитрием Донским и налаживал с ним связи через свою мать Ульяну Александровну, дочь великого князя тверского. Ягайло даже соглашался жениться на дочери московского князя, признать вассальную зависимость от восточного соседа и вместе со всем литовским народом принять православие. Но, увы, очень скоро хан Тохтамыш разгромил Москву, Дмитрий Донской вновь признал зависимость от Орды, и теперь положение московского вассала стало для Ягайло не таким привлекательным. К тому же на горизонте появились поляки с куда более интересным предложением.
В 1382 году умер их король Людовик I Великий, так и не оставив мужского потомства. В Кракове короновали его дочь Ядвигу, и шляхта сразу принялась искать ей мужа. Из всех сопредельных правителей на эту роль лучше всех подходил Ягайло. Единственное, что ему нужно было сделать для удачного сватовства, — принять католичество. Но это представлялось даже выгодным: так тевтонцы теряли формальный повод для крестовых походов в литовские владения. В общем,  князь скоро согласился на предложение польских дворян и обвенчался с Ядвигой. В настоящее время его безвременно усопшая супруга канонизирована и, видимо, по причине своего судьбоносного замужества считается покровительницей Европейского союза.

Уния за унией

Еще в 1385-м, до брака с Ядвигой, Ягайло заключил с Польшей Кревскую унию — договор, по которому два государства практически объединялись в одно, а права православного населения были сильно ограничены. Однако эта уния так и не осуществилась — двоюродный брат Ягайло, Витовт, сплотил вокруг себя русские войска, добился самостоятельности Великого княжества и занял его престол. Но тесный союз был сохранен. Благодаря ему Польша многократно усилилась и в 1410 году объединенные войска нанесли под Грюнвальдом страшное поражение главному врагу — Тевтонскиму ордену.
Дальше — больше: Городельская уния в 1413 году уже фиксировала неразрывный союз обеих монархий, подтверждала привилегированный статус католиков и провозглашала создание в Литве нового привилегированного сословия — шляхты, по польскому образцу. А чтобы окончательно слить воедино дворянство двух государств, 47 знатных семейств Польши поделились своими гербами с таким же числом благородных домов Великого княжества. Впрочем, гарантии независимости литовско-русское государство сохранило: «родственникам» с запада запрещалось занимать управляющие должности и даже селиться в нем.
Так полякам не удалось окончательно закрепиться в Западной Руси. Пришлось обхаживать  ее еще долго, мягко и терпеливо. Самый простой и остроумный метод состоял вот в чем: раз уж нельзя сажать в Литве свои власти, надо, наоборот, приглашать тамошних правителей на краковский престол. В 1440-м в Вильно великим князем избирается сын Ягайло, Казимир, и уже спустя несколько лет его уговаривают принять под свою руку и Польшу. Потом, после смерти Казимира, помнившие о хитрости соседей литвины (так называли всех подданных  великого княжества — и литовцев, и русских), прежде чем возвести на трон его брата Александра, дожидаются, пока поляки найдут себе другого короля — Яна I Ольбрахта. И снова история повторяется — как только в 1501 году Ян умирает, его место занимает именно Александр. Правда, попытки нового короля заключить более тесную унию потерпели крах, а несколько пограничных князей в 1501—1503 годах даже взбунтовались и перешли под власть Москвы.
Однако следующий за Александром король, Сигизмунд I, тоже венчает свое чело и великокняжеской, и королевской коронами. Более того, делает все, чтобы эта традиция закрепилась. Еще задолго до смерти он устраивает избрание сына, Сигизмунда II Августа, своим соправителем и в Польше, и в Литве. А этот правитель (кстати, последний и из всей династии  Ягеллонов) и вовсе всю жизнь посвятил тому, чтобы великое дело объединения было доведено до конца.
Сигизмунд Август в полном соответствии со своим вторым именем и ренессансными идеалами почитал за политический образец древнеримские порядки. Аристократическая республика во главе с избираемым монархом, соединяющая под своей эгидой имперские просторы с разными народами, — так он видел совместное будущее Польши и Великого княжества. И был он при этом не просто «мечтателем на троне», а энергичным последовательным практиком. Основным же мешавшим ему фактором оставалось православие большинства литвинской шляхты. Поэтому король взял на вооружение гибкость и веротерпимость. В 1563 году он дарует знати восточного обряда жалованную грамоту, в которой предоставляет точно те же права и привилегии, что имеются у католиков. Тем самым Сигизмунд совершает важнейший психологический шаг: православным и католическим дворянам становится легче договориться друг с другом, и религиозная солидарность сменяется в Великом княжестве Литовском сословной. Тем более что на дворе стояла Реформация и многие дворяне приняли кальвинизм, а то и более диковинные протестантские течения.
Но и далее король натолкнулся в Великом княжестве на еще одно серьезное препятствие — партию могущественных «олигархов-магнатов». Они, де-факто полновластные хозяева в своем отечестве, меньше чем кто-либо хотели объединения. Братья-кальвинисты, Николай Радзивилл Черный и Николай Радзивилл Рыжий, предлагали ослабить даже уже имеющиеся узы с Польшей. 
Чтобы обойти эту оппозицию, Сигизмунд воспользовался старинным методом королей — против крупной знати настроил мелкую и среднюю. Прельщенные обещаниями потеснить на вершине социальной лестницы богатейшие семейства, литвинские шляхтичи вскоре агитировали за полное объединение не хуже польских.
Наконец, следовало преодолеть и третье, уже сугубо культурное, «технологическое препятствие». Дело в том, что слиться между собой легко государствам со схожим строем и традициями. Совсем не то было в случае Польши и Литвы, несмотря на долгий и тесный союз. В первой с давних пор торжествовала республиканская аристократическая вольница. Можно сказать, каждый новый монарх имел немножко меньше власти, чем его предшественник. Во второй — власть великого князя оставалась неограниченной, да и избирать его позволялось только из правящей династии. Получалось парадоксально: общий государь на западе своих владений правил совсем не так, как на востоке…

Акт Люблинской унии — «свидетельство о рождении» Речи Посполитой. Государство, созданное в 1569 году, просуществует чуть больше 200 лет — до 1795 года . Фото: AGAD

Источник

Компания "Арт Колор Групп" предлагает Вам услуги по прямой полноцветной печати на ПВХ с высоким разрешением, кроме того Вы сможете заказать у нас любой вид полиграфии, печать на коже, изготовление и размещение наружной рекламы, а так же демонтаж рекламных площадей любой сложности.

Берег динозавров. Часть II

Собачье мясо

Я ехал в вагоне пусанского метро уже 15 минут, и прямо передо мной сидел парень в глупой модной шляпе с полями. Из его поддельного луи виттона торчала маленькая собачья голова — кажется, хин. Вывалив от жары свой крошечный розовый язык, хин пускал парню на колени липкие слюни. Тот неловко вытирал их платком и пытался поглубже запихнуть хина в луи виттон. Но хин не хотел в темноту и духоту. Он сопротивлялся и пучил свои маленькие глаза. Потом парень вышел. Взмахнул сумкой с хином и исчез в толпе.

Практически любой продукт, купленный на рыбном рынке, можно попробовать на месте. Достаточно отнести покупку в один из расположенных тут же ресторанов. При этом блюдо вам, скорее всего, подадут сырым, сервировав его соусами и мелкими закусками — именно такой способ приготовления считается наиболее здоровым

Собачье мясо продлевает жизнь и дает силы. В основном так считают те, кому за 50. Молодежь редко ест посинтхан — суп из собачьего мяса, очень редко. К тому же это мясо не продается в супермаркетах. Для него существуют рынки — как правило, на окраинах. Несколько раз правительство пыталось инициировать кампании по отказу от собачьего мяса, но они заканчивались ничем. Собачье мясо продлевает жизнь и спасает от полового бессилия — в этом уверено слишком много людей.

Я вышел через пару остановок — на станции «Чагальхи». Здесь находится крупнейший в стране рыбный рынок. И здесь точно не продают собак. Завтра я отправляюсь к динозаврам, и перед этим стоило получить дозу фосфора и витамина D. Я вышел из метро и свернул в первый же переулок, ведущий к морю. Меня окружали рыбные лотки. Торговки сплошными рядами стояли вдоль бетонного причала. В огромных аквариумах и ваннах плавал живой товар. К причалу были пришвартованы сотни рыбацких судов, от них шел приятный, чуть гниловатый морской запах.

Одетая в резиновые сапоги и плащ женщина-продавец запустила руки в большой голубой аквариум. Она отделила еще одного некрупного осьминога от других и выбросила его на бледное эмалированное блюдо, служившее чем-то вроде витрины. Осьминог взвился. Разбросав щупальца и раздувая тело, он искал воду. Потом осьминог умер. Женщина-продавец вытянула его в струну и обдала пригоршней воды. Товар должен сохранять товарный вид.

Я посмотрел на часы. Был час дня или около того. Начало обеденного времени. Осьминог не пролежит долго. Кто-то, проходя мимо, ткнет в него пальцем, и уже через несколько минут осьминога — скорее всего, в сыром виде — подадут на стол, обставив тарелку несложными соусами и мелкими закусками вроде маринованной редьки. Я еще раз взглянул на осьминога и спросил у женщины трепангов. Огромные, длиной в ладонь беспозвоночные, которых в Корее считают чем-то вроде морского женьшеня, бешено прогоняли через себя аквариумную воду, надеясь впитать из нее хоть что-то съедобное. Женщина запустила в аквариум руки и выложила на пластиковую тарелку восемь трепангов. Отступать было некуда. Трепанги были нарезаны на куски, и многие из них еще шевелились, пытаясь впитать из воздуха что-то съедобное. Женщина-продавец внимательно посмотрела на меня. Я обмакнул розовую шевелящуюся плоть трепанга в красный соус и принялся жевать, стараясь ни о чем не думать. Это оказалось легко.

Орудие еды

Католические миссионеры впервые оказались здесь в 1794 году, протестантские проповедники — 100 лет спустя. Однако, по последним данным, христианами себя считает почти треть населения. Буддистов чуть меньше — около 25%. Свыше 46% корейцев не причисляют себя ни к какой религии Любой путешествующий по Азии человек сталкивается с тем, что его навыки поедания пищи при помощи деревянных палочек не стоят в Корее ровным счетом ничего. Такие палочки встречаются здесь лишь внутри упаковок с лапшой быстрого приготовления. Во всех прочих случаях корейцы используют плоские и тонкие стальные палочки, больше похожие на вязальные спицы.

При помощи этих узких и скользких чук-га-рак едят абсолютно все — начиная с риса и заканчивая тонкой лапшой. Ловкость, которую они показывают при этом, поразительна: у тех, кто привык пользоваться деревянными палочками, редко получается поднять что-либо с тарелки при помощи скользкого металла. Несмотря на то что металлические палочки являются настоящим корейским феноменом, до сих пор нет единого взгляда на происхождение этой традиции. Одни считают, что она возникла благодаря странствующим монахам, которые использовали металлические палочки как колющее оружие против грабителей. Однако наиболее широкое распространение получила версия, относящая их изобретение к ранней династии Чосон. Тогда, в XV веке, правители очень боялись отравлений. Будучи уверенными, что серебро мгновенно потемнеет от любого яда, короли пользовались лишь серебряными приборами — мисками, ложками и палочками.

Считается, что именно от правящей верхушки привычка использовать серебряную посуду распространилась на тех, кто так или иначе был приближен ко двору, а потом и на все остальное население, заменившее серебро на простой металл. Серебряные палочки, впрочем, можно купить и сегодня — любой ювелирный магазин предложит на выбор несколько типов с разной резьбой и даже инкрустацией. Однако стоит помнить, что металл этот темнеет далеко не от всех ядов, так что даже использование палочек из чистейшего серебра не гарантирует защиту от отравлений.

Берег ископаемых

В 2008 году правительство Кореи подало в ЮНЕСКО запрос на то, чтобы в Список Всемирного природного наследия было внесено ее южное побережье — из-за концентрации следов динозавров. Инициатором кампании выступил директор Корейского центра по исследованию динозавров профессор Хух Мин. В своем заявлении он подчеркнул, что статус «природного наследия» важнее статуса «культурного наследия», которое представлено в Корее восемью объектами, включая старинные дворцы. «Если в первом случае объект ценен просто тем, что представляет определенную культуру, то во втором он должен иметь мировое значение, то есть с научной, культурной и прочих точек зрения он должен быть лучшим в мире». Главным корейским аргументом было то, что концентрация окаменевших следов мелового периода на юге страны — одна из самых высоких в мире (более 10 000 следовых дорожек). Среди них особенно много следов разнообразных доисторических птиц — кореанорниса, игноторниса и прочих, — а также самый длинный в мире след птерозавра, свидетельствующий о том, что эти животные могли весьма успешно передвигаться и по земле. Не случайно в последние годы именно в этом регионе проходит Dinosaur World Expo — своеобразная выставка палеонтологических достижений. Она включает в себя показ экспонатов со всего мира, парк роботов и научный симпозиум. На этой же волне корейский образовательный канал выпустил документально-анимационный фильм Koreanosaurus. «Кореанозавр» рассказывает о доисторических животных, населявших эту территорию около 100 миллионов лет назад, когда Корея, Япония и Китай были частью одного материка. Правда, съемки натуры проходили в Новой Зеландии, которая в большей степени сохранила атмосферу того периода. Выпуск фильма в 2008 году был приурочен к подаче запроса в ЮНЕСКО. Тем более неожиданным стало решение правительства Кореи в последний момент отозвать свой запрос на включение «Корейского побережья динозавров мелового периода» в Список Всемирного природного наследия ЮНЕСКО.

Страна динозавров

Автобус замер на остановке, и в окно посмотрел огромный бетонный динозавр. Подмяв под себя второго — тоже бетонного, — он стоял на высоком постаменте. До Косона — небольшого городка, в окрестностях которого расположен крупнейший в стране музей динозавров, оставалось что-то около 15 километров. Здесь, на тихом южном побережье Южной Кореи, останки ископаемых ящеров находили повсюду. И повсюду стояли огромные скульптуры, изображающие их в гипсе, бетоне, железе и даже  пластмассе. На каждой крупной дорожной развязке огромные бетонные велоцирапторы затаптывали небольших робких гипсилофодонов. Каждую загородную остановку обнимал стилизованный диплодок из листового железа. На фонарных столбах бились пестрые флаги с мультипликационными трицератопсами, обнимающими таких же археоптериксов.

Еще совсем недавно здесь никто не знал о динозаврах. Раскопки начались в 1970-х годах с пары случайных находок. Спустя несколько лет стало понятно, что южное побережье представляет собой огромный заповедник. В меловом периоде его практически полностью покрывали теплые озера — это был рай для ископаемых ящеров. Все что осталось от них — это окаменелые яйца, кости и отпечатки тысяч ног.

В окне мелькнули два бронзовых динозавра, они возились на зеленом газоне перед крупным административным зданием — мы въехали в Косон. Именно здесь был открыт первый в стране музей динозавров. И именно здесь в этом году проходила выставка Dinosaur World Expo, «Мир динозавров», — странная смесь палеонтологической конференции и обычного парка аттракционов с моделями ящеров. Я остановил черное такси с желтым динозавром на борту. Мы довольно долго ехали по горам, а потом внизу блеснуло море. На вершине соседней горы стоял огромный облицованный плиткой бетонный диплодок и тянул свою длинную шею в сторону здания музея, похожего на гигантского доисторического моллюска. Такси остановилось на огромной безлюдной площади. Я вышел в горячий,  похожий на печной воздух. Где-то высоко над головой маячила длинная бетонная шея. Наверх, прямо по склону горы, вел замерший пыльный эскалатор. Все это напоминало сцену из фантастического фильма про гибель человечества и случайно выжившую кучку героев. Я занес ногу над ступенью, в механизме что-то стукнуло, и эскалатор нехотя тронулся с места. Потом я увидел людей. Молодая семья с двумя детьми неспешно покупала билеты у разморенного жарой билетера. Дети лизали тающее, как снег на сковородке, мороженое, взрослые обмахивались купленными в кассе веерами. Они быстро сфотографировались на фоне бетонного диплодока и вошли в пустынный музей.

За те 30 лет, которые прошли с момента обнаружения на полуострове древних останков, в Корее так и не был найден хорошо сохранившийся скелет. Лишь многочисленные окаменелые яйца, следы и разрозненные кости. Это принято объяснять просто: полуостров никогда не переживал масштабных катастроф, которые могли бы похоронить под породой тушу динозавра целиком. Поэтому все скелеты в музее были гипсовыми. Растерянные дети бродили среди гипсовых костей. Потом замерли у небольшой диорамы, рассказывающей о жизни тех, кто здесь, на берегу Корейского пролива, занимался поиском ископаемых. Похоже, диорама откровенно лгала: рабочие, одетые в брезентовые робы, стояли на коленях и не спеша обкапывали огромный скелет древнего ящера — такой, каких в Корее не находили никогда. Я вышел из музея через запасной выход. Отсюда дорога спускалась к берегу. Но еле слышимый запах моря был заглушен запахом попкорна. Он шел от небольшой палатки, рядом с которой стояли бетонные ящеры. Пара десятков человек бойко покупали мороженое, шоколад и газировку. Другие сидели с покупками на скамейках или прямо на траве. И тут я почувствовал себя обманутым. Самый большой музей динозавров был обыкновенным местом для пикников. Сюда, в один из центров азиатской палеонтологии, люди приходили только для того, чтобы отдохнуть и устроить на траве сладкий полдник. Повинуясь общему настроению, я купил стаканчик мороженого и, свернув под указатель «Отпечатки динозавров», пошел по тропе к морю. Приятный, ударяющийся о волны ветер задул в лицо. Справа громоздились щербатые слоеные скалы. Впереди берег был плоский, как стол. Вдоль кромки моря бродили десятки человек. Волны не спеша наползали на полированную морем поверхность,  оставляя на камне круглые темные подтеки.

Диорама из Музея динозавров в Косоне. На сегодняшний день в Корее так и не был обнаружен полный скелет динозавра. Подав ляющее большинство находок — это отдельные кости, а также множество окаменевших яиц

Я понял не сразу: это и были отпечатки динозавров. Круглые следы, в которых скапливалась набегающая морская вода, покрывали весь берег. Не замечая следов, люди ходили по ним и спотыкались. Небольшая группа детей гоняла щепками попавшего в неглубокий отпечаток краба. Группа взрослых, по-подмосковному разложив на огромном полотенце еду, старательно поддерживала разведенный в отпечатке огонь. Когда-то, 65 миллионов лет назад, ступая по мягкой глине, динозавры приходили на берег доисторического озера, чтобы попить воды. Вряд ли в их чешуйчатых головах были хоть какие-то мысли. Вряд ли они думали о том, чтобы оставить о себе память. Я посмотрел на детей. Они выпустили краба и теперь просто вычерпывали пригоршнями из отпечатка воду. Неподалеку взрослые ставили на огонь прутья с мелким корейским шашлыком. Я подошел к одному из отпечатков и тронул пальцами ног черную неподвижную воду. Она была теплой, почти горячей. Я прошел мимо расположившейся на большом пляжном полотенце семьи, вышел на тропу, ведущую к музею, и, обливаясь потом, пошел вверх.

Вечером следующего дня я был в Сеуле. Я вышел из метро на станции «Чонгак». Здесь деловой центр города сливался с его развлекательным центром. Все вокруг было заполнено молодежью, горело неоном и пахло соджу — некрепкой картофельной водкой. Небольшие зеленые бутылки стояли повсюду. Неэмоциональные с понедельника по пятницу, сегодня, в субботу, корейские лица светились весельем и безумием. Старики, обнимаясь, признавались друг другу в любви, подливали друг другу соджу и заботливо кормили при помощи своих палочек тех, кто уже не мог ничего держать в руках. Офисные работники, убрав концы галстуков в карманы рубашек, чтобы не запачкать в тарелке, молчаливо напивались, склонившись над столом и время от времени лениво разглядывая проходящих мимо женщин. Я немного побродил по веселящемуся центру, а потом вновь спустился в метро. На станции не было ни одного человека. В такое время здесь могли оказаться только яростные противники бушующего наверху веселья, но они давно уже успели разъехаться по домам. Потом пришел полупустой поезд — сверкающий и белый, как объект инопланетного свойства. Я сел на удобное сиденье и оказался один в целом ряду. Прямо напротив меня сидела девушка. Лет 20, не больше. Белая гладкая кожа, длинные черные волосы. Белая сумка и тонкие синие джинсы, под которыми угадывались смешные колени. В руках она держала кожаную Библию с золотым срезом и быстро-быстро водила по строчкам глазами, торопливо перелистывая тонкие папиросные страницы. На ее лице не было эмоций. Редкие пассажиры входили и выходили на остановках, но она даже не поднимала глаз. Потом что-то произошло. Она заложила Библию пальцем, достала из белой сумки белый переливающийся телефон. Блеснул болтающийся на серебряной цепочке серебряный брелок — маленькая собачья голова. «Алло». Сквозь шум поезда я слышал ее так, как будто она сказала мне это в самое ухо. Она говорила и смотрела куда-то в потолок. А потом закрыла телефон и вернулась к Библии — самая красивая девушка в стране, где едят собак.

Источник

Компания "Арт Колор Групп" предлагает Вам услуги по прямой полноцветной печати на ПВХ с высоким разрешением, кроме того Вы сможете заказать у нас любой вид полиграфии, печать на коже, изготовление и размещение наружной рекламы, а так же демонтаж рекламных площадей любой сложности.