Театральный роман с Ла Скала. Часть II

Два лица

Вторым рождением Ла Скала обычно считают 1946 год, когда серьезно пострадавший во время войны театр вновь открылся историческим концертом под управлением Тосканини. Плюс — еще одним рубежом в жизни театра стала капитальная реконструкция, осуществленная к концу 2004 года, после которой у театра оказалось два лица: историческое и современное. Первое преобразование коснулось того, что видят зрители. Швейцарский архитектор Марио Ботта «обновил» фасад здания, дополнив его классические формы абстрактной архитектурой на заднем фоне. Фойе, коридорам, лестнице и зрительному залу вернули оригинальный вид. Более поздние наслоения (закрашенное дерево, ковры, закрывавшие мрамор и прочее) исчезли. Обновление выполнено исключительно деликатно, и сложно догадаться, что весь интерьер недавно подвергнут основательной чистке. Обстановка несет необходимое свойство старых помещений — мрамор выглядит свежим, но не ослепительно ярким, позолота блестит так, будто ей как минимум двести лет. Поддерживая ощущение «благородной старины», внутренний декор выполняет свою основную функцию, позиционируя Скала как дом, где роскошь живет посланной небом данностью, а вовсе не результом кропотливых усилий. На всем, что видит публика, лежит печать исторической легенды.
Второе, более глобальное, обновление коснулось скрытого от зрительского глаза пространства за сценой. За занавесом — технически безупречный театр XXI века, лучший в стране и один из самых передовых в мире. Сцена увеличилась в три раза (сегодня она самая большая в Италии), а ее механизмы таковы, что любая постановочная фантазия может быть запросто воплощена: полеты Вакулы на черте в «Черевичках» Чайковского (постановка прошлого сезона) были действительно волшебны, вызывая восхищение даже у искушенного зала. Автор этого технического чуда, инженер Франко Мальгранде, за внутреннее преображение Ла Скала был произведен в Командоры ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой». О том, что представляет собой современная сцена Ла Скала, г-н Мальгранде говорит с таким азартом, словно он — режиссер, сам придумавший весь спектакль. «Увеличено пространство за сценой — слева, где был театр Piccolo Sсala, возник огромный карман. Пространство получилось асимметричным, так как справа увеличить площадь было невозможно из-за улицы. Высота потолка поднята до 30 метров. После архитектурного преобразования последовало технологическое — восстановление сценических механизмов, где мы следовали старой схеме. Разумеется, все моторизировано и управляется компьютером, но возможно и ручное управление, все очень просто!» Краткое введение в модернизацию, сопровождаемое быстрым наброском карандаша на бумаге и показом ясных, красивых чертежей, закончилось. Стремительный Мальгранде, взяв в руки шлем для езды на мотоцикле, исчез.
Если ненавязчивое обновление зала вызывает всеобщее одобрение, то по поводу коренных закулисных преобразований мнения разделились. Конечно, работать стало удобнее, однако многие сотрудники сожалеют, например, о старинных роялях и трюмо, безвозвратно исчезнувших вместе с прежними гримерными. Коекто сомневается в том, что удалось сохранить прежнюю акустику. Правда, рассказывают, что Риккардо Мути, примчавшись со своим оркестром сразу после окончания реставрационных работ — зимой, в холодный театр, — дабы немедленно опробовать зал, остался доволен.

Наталья Макарова поставила в Ла Скала балет «Баядерка»

Русские в Скала
Россия в Скала представлена разнообразно: репертуар, исполнители, традиции. Это началось с конца XIX века, с эпохи Артуро Тосканини, который, заступив на пост музыкального руководителя Скала, подобно другому великому дирижеру и композитору, Густаву Малеру, руководившему в это же время Венской оперой, стремился, чтобы итальянские премьеры зарубежных опер игрались именно в у него. Все это значительно поднимало статус театра в национальном и мировом масштабах. Так, вскоре после петербургской премьеры «Пиковой дамы» Чайковского (1890 год) состоялся спектакль в Скала, ставший огромным событием в Италии. Тосканини «устроил» и постановку «Евгения Онегина» (1903 год) — правда, тогда его пели на итальянском, исполнение на языке оригинала еще не вошло в норму. Кстати, едва ли не первым эту привычку нарушил Федор Шаляпин, чья мировая слава началась тоже с Ла Скала, где русский бас дебютировал в роли Мефистофеля в одноименной опере Бойто (1901 год). Когда Шаляпин вернулся сюда снова для исполнения роли Бориса Годунова, которого он пел, разумеется, по-русски, его остановили на репетиции, предупредив, что в традициях театра — петь «по-здешнему». Шаляпин ответил: «Теперь я — ваша традиция».

Сегодня с восприятием опер по-русски нет никаких проблем: либретто публикуется на двух языках — оригинальном и итальянском — в солидном буклете (наверное, самом толстом театральном буклете в мире). Кроме того, миланская публика понимает значение каждого слова благодаря титрам на табло в спинках кресел. Поэтому наши оперы с участием наших же певцов воспринимаются во всех деталях. Каждый год ставится как минимум одна новая. В прошлом сезоне — «Черевички» Чайковского, в этом — «Евгений Онегин», где под руководством молодого дирижера российского происхождения Владимира Юровского отечественные певцы выступили в главных партиях: Ольга Гурякова, Татьяна Моногарова (обе поют Татьяну и в московских премьерах «Онегина» этого сезона) и Всеволод Гривнов (Ленский). Даже постановщик спектакля, англичанин Грэм Вик, связан с нами. В октябре 2005 года он выпустил в Большом театре «Волшебную флейту» Моцарта. В открывающей сезон 2006/07 «Аиде» (эта роскошная постановка Дзеффирелли хорошо известна) важнейшую роль Амнерис будет исполнять молодая Ирина Макарова, уже удостоенная национальной российской премии «Золотая маска». В общем, в Скала все время звучит славянская речь — не только со сцены, но и в служебных коридорах. Среди балетных педагогов тоже много людей русского происхождения, что и понятно. Как заявляет шеф балетной труппы театра Фредерик Оливьери (десять лет проработавший в Опера де Пари с Рудольфом Нуреевым): «Ваш балет — лучший в мире!»

Ради небольшого соло в балете «Баядерка» танцовщика, исполняющего роль Золотого Божка, полностью покрывают краской

«Свое» и «чужое»Вместе с техническими преобразованиями изменилась и театральная политика. В эпоху глобализации, затронувшей все области жизни, ситуация в Италии — стране, наиболее заторможенной среди главных игроков мирового музыкального театра, — стала меняться, приближаясь к международным стандартам. Новый артистический директор Штефан Лисснер (он же руководит венским авангардным фестивалем Wiener Festwochen), разумеется, следит за сохранением традиций, но при этом, как все передовые театральные деятели Европы, следует неписаным международным установкам. Это означает, что Ла Скала идет в ногу со временем, становясь похожим на другие видные европейские дома, где интернациональная политика уже стала нормой. Если до 2000 года в Скала ставили преимущественно итальянцы и режиссерский эталон был тоже местного образца (наряду со Стрелером можно вспомнить Франко Дзеффирелли, широко известного у нас по фильму «Травиата» с участием Пласидо Доминго), то сейчас здесь работают постановщики со всего мира. Если раньше в репертуаре преобладала итальянская опера, то сейчас у «своих» авторов появились видные «конкуренты» с соседних австро-немецких земель: наряду с Моцартом в репертуар оказался включен даже Вагнер, которого итальянцы традиционно считают многословным и сложным.
Международный стандарт коснулся и способа создания спектакля: объем продукции, сделанной совместно с другими театрами, постоянно растет. Театральная политика формируется Советом директоров из 9 человек, каждый из которых может вносить свои предложения. Окончательный выбор — за артистическим директором: именно он определяет, кто будет ставить в Ла Скала. Механика отбора такая же, как и везде: надо много ездить, смотреть, слушать, изучать видеозаписи. Современный музыкальный театр — это все время обновляющийся рынок с большим количеством возможностей и предложений: постоянно появляются новые имена, известные артисты дебютируют в новых ролях, и надо быть в курсе, чтобы выбирать лучших. Лучших, или тех, кто станет таковыми завтра. Как рассказал Фортунато Ортомбина, одним из открытий сезона, например, стала никому не известная раньше Дженис Уотсон, спевшая заглавную роль в «Кате Кабановой» Яначека, чешского композитора рубежа XIX—XX веков. Уотсон выступила в этой роли в Антверпене, где и был выпущен спектакль. Когда же постановка, созданная одним из самых интересных современных режиссеров, канадцем Робертом Карсеном, была показана в Милане, Уотсон имела не менее грандиозный прием, чем когда-то Мария Каллас. Подобный успех певицы, не обладающей громким именем, в опере, нерепертуарной для Италии — показатель новой жизни Скала, ее вхождения в международный контекст.

Репетиция «Севильского цирюльника» Россини в одном из залов комплекса Ansaldo

Конечно, основную часть репертуара Ла Скала, как и Большого театра, по-прежнему составляет национальная классика. А вот модели сезона двух гранд-театров различны. У нас — репертуарный театр, однажды поставленный, спектакль идет годами, а афиша обновляется за год несущественно: в среднем — на две оперы и два балета. В Скала другая схема. За выпуском спектакля в течение месяца играется премьерный блок (в среднем пять-семь представлений с перерывом в несколько дней), после чего наступает очередь новой премьеры. Обычно в афише два спектакля — опера и балет, которые чередуются между собой. Для технических служб и исполнителей это очень удобно: никаких лишних движений — ни в монтировке декораций (они постоянно находятся в карманах сцены), ни в режиме певцов и дирижера, которые специально съезжаются со всего мира для участия в конкретном представлении. Зато для гостя Милана — не очень: за один приезд можно посмотреть только одну оперу и один балет.Однако не все так фатально. Далеко не всегда жизнь постановки заканчивается вместе с премьерным блоком. Спектакли возобновляются в следующих сезонах (из 10—12 оперных названий сезона примерно 4—6 — возобновления). Иногда тоже, как и у нас, идут годами и десятилетиями: например, легендарный «Фальстаф» Верди в постановке Стрелера 1980 года 8 раз возвращался в Ла Скала. А в 2005 году был даже перенесен в Большой театр, где игрался до закрытия Основной сцены на реконструкцию.
И наконец, что самое необычное в Ла Скала по сравнению с другими театрами мира, так это расположение сезона в календаре: он начинается зимой (всегда 7 декабря, в День св. Амвросия, покровителя Милана) и заканчивается в ноябре. Традиционная пауза в августе существует, однако не маркирует границы между старым и новым.

Теперь на сцене большинство конструкций механизировано. Но кое-что приходится делать, как и раньше, вручную

Стиль домаДобротный консерватизм — так кратко можно определить стиль Ла Скала. Конечно, это общее свойство итальянских оперных домов, куда зритель по традиции приходит исключительно затем, чтобы услышать качественно исполненную, желательно знакомую музыку в респектабельном антураже, не вызывающем сопротивления интеллекта. Театр вынужден думать не только о развитии искусства, но и о рынке с его главным потребителем — среднестатистическим посетителем, чьи требования просты: «красота», воплощенная в примадоннах на авансцене и живописных декорациях за их спинами. Что делать — Ла Скала зависит от публики. Государство дает лишь 40% средств, а остальные 60 поступают от продажи билетов и спонсорских вложений (до 2000 года пропорция была обратной). Как говорит руководитель пресс-службы г-н Челло, этих денег пока хватает, чтобы поддерживать бренд на достойном уровне, хотя бюджетная доля дошла до критического минимума — меньше давать уже невозможно (этого не отрицают и сами политики).
Несмотря на отдельные яркие постановки видных режиссеров, для Скала, скорее, показательны инертные в театральном смысле зрелища, когда на фоне какой-нибудь полнометражной красоты сопрано и тенор объясняются в любви, глядя на дирижера. Так в «Ариадне на Наксосе» Рихарда Штрауса (режиссер Лука Ронкони) Катарина Далайман (Ариадна) и Джон Уилларс (Вакх) обретают друг друга на острове, который таким допотопным способом символизирует античный рай (бурые скалы и темнозеленые кипарисы в натуральную величину), что становится даже неловко: на дворе уже XXI век, а на сцене как будто середина XX. В этом же духе выполнена «Манон» Массне (режиссер Николя Жоэль): спектакль, в котором «самый настоящий» Париж существует как бы вне времени: он сработан раз и навсегда, словно подвенечное платье из крестьянского сундука, передаваемое от бабушки внучке. Не стоит однако думать, что на подобных представлениях скучно. Музыкальный уровень (оркестр, дирижер, солисты) почти совершенен. Он многое искупает.

Хотя пол новой сцены безупречен, балет все равно остается искусством повышенного риска

Балет: новые пропорцииВпрочем, что мы все об опере — ведь существует здесь, как в любом другом музыкальном театре, еще и балет, возглавляемый (с 2001 года) Фредериком Оливьери. В прошлом он — звезда Опера де Пари, Балета Монте-Карло и Гамбургского. С его приходом многое изменилось. Раньше в балете Скала, как и в опере, преобладала золотая классика жанра. Новый шеф значительно обновил репертуар, выпустив всего за пять лет 25 спектаклей, представляющих хореографию ХХ века. Можно сказать, что это— революция, изменившая не только состав крови театра, но и его статус на карте мира. Из театра XIX века с ясной классической ориентацией и типовыми названиями, вроде «Лебединого озера» и «Жизели» (как в то время наши Большой и Мариинский), он шагнул в другую эпоху, где позапрошлый и прошлый века существуют в разумной пропорции. (Наши главные театры тоже движутся в эту сторону, правда, не с такой скоростью.)
Для публики, однако, лицо танца в Ла Скала по-прежнему определяет «этуаль». Люди идут не на хореографа, а на звезду, имя которой им выучить проще, чем имя автора «текста», который та исполняет. Сегодня у всех на устах Светлана Захарова, танцующая в «Баядерке» Никию. Молодую и симпатичную танцовщицу, сменившую в свое время Мариинский на Большой, Оливьери увидел уже в «Лебедином озере» Опера де Пари, после чего пригласил в Скала, где она танцует уже третью постановку (до «Баядерки» — те же «Лебединое» и «Жизель»). По свидетельству очевидцев, когда Захарова появляется на улице, то, несмотря на то, что одета она по-спортивному неброско, машины начинают останавливаться. Аналогичным образом оказался здесь Леонид Сарафанов, тоже солист Мариинки. Его маэстро нашел в Турине, где Сарафанов танцевал в «Драгоценностях» Баланчина на гастролях петербургского театра, после чего 23-летний виртуоз получил приглашение выступить в гала-концерте на открытии Скала после реставрации; затем была «Сильфида», сегодня — «Баядерка» с ролью Солора. Артист, выкладывающийся на репетиции так, будто это спектакль (после вариации в па-де-де с Гамзатти — всеобщие аплодисменты), чувствует себя в Милане как дома: здесь ему комфортно работать. Даже невзирая на особенность западной системы, когда солист репетирует все свои партии не с одним педагогом, как в России, а с разными. В Скала на каждый спектакль он свой: это человек, знающий балет досконально и проходящий партии со всеми артистами. Неудобство для нашего танцовщика, выросшего в других условиях, состоит в том, что каждый раз надо привыкать к новому «партнеру», преимущество — в том, что осваиваешь разные манеры и стили.
Нашим хореографам в Ла Скала тоже многое кажется непривычным. Знаменитая российская балерина Наталья Макарова, приехавшая на возобновление своей «Баядерки», говорит: «Здесь приветливые люди и громадная сцена. Но столько правил, которые нельзя нарушать! Вся работа — по запланированному графику, который изменить невозможно. Только начнешь репетировать — уже пауза, приходится останавливаться. Это не Америка — там люди работают как сумасшедшие, репетируют целыми днями. Здесь же все по расписанию, и за этим следят, солистов нельзя занимать больше времени».

Занавес по-имперски

Шесть часов вечера — время волшебного преображения здания на Piazza della Scala. Что-то вдруг происходит, отчего пейзаж меняется по существу, становясь из будничного торжественным. Перед дверью в вечернюю кассу появляются люди, которых вносят в какие-то списки. Это те, кто хочет купить входной билет прямо «с колес». Постепенно рядом с ними, совсем как у нас, вырастают фигуры спекулянтов. И что самое характерное — большинство из них русские! Цепочка темных силуэтов под светлыми аркадами с левой стороны здания, где касса и служебный вход (а после спектакля — дежурят поклонники), создает напряжение, которое вот-вот разрешится. До начала спектакля (20.00) остается два часа, и их стоит провести в ресторане театра. Днем он имеет вполне заурядный вид, зато вечером здесь возникают великолепно сервированные столы, где разные сорта янтарного сыра пармезан, наколотого кусками разной величины, превосходные вина, зелень и фрукты составляют натюрморт, достойный миланской картинной галереи Брерa.
И вот начинается главное: съезд публики. Ее туалеты, ухоженность и полная векового достоинства повадка говорят о том, что это пришли главные «персонажи». Ради этих людей и затевается весь ритуал, каковым является спектакль в этом здании, распахнувшем наконец свои двери. Ради них ежедневно 1 400 сотрудников выходят на работу, чтобы с помощью приглашенных со всего мира солистов показать то, что больше нигде в мире увидеть нельзя: качественно изготовленное зрелище в шикарной раме. Перед входом в здание — карабинеры в красивой форме: служба безопасности. В фойе— пожарные в спецодежде, тоже красивой. Но самые видные служители культа — молодые люди, юноши и девушки, которых очень много. Они называются «maschera» — маски, и от них невозможно оторвать глаз: темные костюмы старинного изысканного кроя, белые перчатки, шикарные тяжелые серебряные цепи, которые по-царски красиво лежат на плечах, медальоны с изображением Teatro alla Scala. Пожалуй, это даже не начало театра, это и есть сам театр, напоминающий о цели визита в Милан, — прикосновении к легенде. Несколько точных штрихов завершает это торжественное приготовление к «службе». Первый — световые сигналы, заменяющие звонки: мгновенные перепады света создают удивительный эффект погружения в то волшебное пространство, которое сегодня утром мерцало нам из маленькой ложи наверху. Сейчас на зрительный зал можно посмотреть снизу вверх, и он снова покажется грандиозным, потому что вверху сверкает феноменально роскошная люстра. И вот — кульминация: свет гаснет, в спинках кресел загораются титры (либретто оперы на трех языках). А на сцене происходит неуловимое движение-дуновение волшебного ветра: половинки темно-красного занавеса раскрываются и симметрично взлетают, собираясь красивыми складками (это с австрийских времен называется «Имперским открытием занавеса»). После него на самой большой в Италии сцене может происходить все что угодно — ваш роман с театром Ла Скала уже состоялся.

Марина Борисова | Фото Андрея Семашко

1. Фасад
2. Фойе лож
3. Фойе
4. Королевская ложа
5. Партер
6. Вход в музей
7. Музей Ла Скала
8. Внутренний дворик
9. Столовая
10. Гримерные артистов
11. Боковой карман
12. Помещения для технического персонала
13. Гримерные музыкантов
14. Балетные гримерные
15. Мастерские
16. Гримерные хора
17. Репетиционный зал (оркестр)
18. Репетиционный зал (балет)
19. Репетиционный зал (хор)
20. Задний карман
21. Башня над сценой
22. Сцена
23. Компенсационные подмостки
24. Оркестровая яма
25. Мансарда
26. Механизм спуска люстры
27. Ложи
28. Балкон
29. Коридор
30. Фойе балконов

Как попасть в театр
Лучше всего позаботиться о билетах заранее. Если вы собираетесь в Милан, то загляните на сайт театра и закажите билет по Интернету. Чем раньше вы это сделаете, тем шире будет выбор ценовых категорий. Если желание сходить в оперу посетило вас прямо в Милане, то стоит попробовать обратиться в Центральную кассу на площади Duomo — она открыта с 12.00. Другой вариант — отправиться к 18.00 в вечерние кассы в самом здании театра. Там вас занесут в список и, если повезет, вы сможете занять одно из сотни мест на галерке (ценой всего в 15 евро) или купить нераспроданные билеты со скидкой 25%. Наконец, есть черный рынок — спекулянты со стажем дежурят под аркадами левого фасада. Надеяться на покупку с рук по официальной цене — бессмысленно.

Ваш шанс попасть на спектакль возрастает, если речь идет о неходовых иностранных названиях. Труднее достать билет на итальянские оперы, особенно те, чьи авторы вошли в пантеон Ла Скала. Самым малодоступным зрелищем считается открытие сезона: большинство зрителей приходят по приглашениям, оставшиеся немногочисленные билеты идут по баснословной цене — 2 000 евро.

Цена на билеты сезона 2005/06
Открытие сезона 7 декабря 2005
«Идоменей» Моцарта
Продажа билетов с 31 октября 2005
Партер: 2 000 евро
Бельэтаж: 500—2 000 евро
Балконы: 50—350 евро
Спектакли сезона
Опера: 10—170 евро
Балет: 7,5—105 евро
Симфонические концерты:
5—55 евро
Вокальные вечера:
5—29 евро
Где купить билет
Центральная касса на площади Дуомо
Biglitteria Centrale, MM Duomo, Galleria del Sagrato
Открыта 12.00—18.00
Закрыта в августе и национальные праздники
Касса в здании театра
Via Filodrammatici, 2
Открыта за два часа до начала спектакля, закрывается за 15 минут до начала
Входные: 140 билетов на галерку (15 евро)
Оставшиеся билеты со скидкой 25% («last minute»)
Информация по тел.: 02/72 003 744
9.00—18.00
Заказ билетов по Интернету:
www.teatroallascala.org
www.vivaticket.it

Источник

Компания "Арт Колор Групп" предлагает Вам услуги по прямой полноцветной печати на ПВХ с высоким разрешением, кроме того Вы сможете заказать у нас любой вид полиграфии, печать на коже, изготовление и размещение наружной рекламы, а так же демонтаж рекламных площадей любой сложности.